 |
462 |
Плиний Младший
После убийства Домициана (96 г.) императором был провозглашен
старый сенатор Нерва, власть которого в 98 г. унаследовал Траян.
Согласие между императорской властью и сенатом, нарушенное в предыдущее
правление, было надолго восстановлено. Аристократия почувствовала
себя свободнее. «Теперь наконец мы оживаем», — пишет Тацит. Низкопоклоннический
тон в литературе уже не находит поощрения, и это отразилось, как
мы видели, на судьбе Марциала. Появляются новые литературные деятели
из тех кругов, которые при Домициане вынуждены были молчать.
С литературной жизнью времени Нервы и Траяна нас знакомят письма
Плиния Младшего (Гая Плиния Цецилия Секунда).
Цецилий Секунд (61/62 — около 114), племянник Плиния, автора
«Естественной истории» (стр. 427), погибшего во время извержения
Везувия в 79 г., был усыновлен дядей по завещанию и носил с тех
пор его имя; он достиг известности как судебный оратор, прошел
через всю лестницу римских государственных должностей вплоть до
консулата, а в последние годы жизни был императорским наместником
провинции Вифинии (около 111 — 113 гг.).
Свои речи Плиний обрабатывал и издавал. Сохранилась только одна
из них, «Панегирик императору Траяну», — произнесенный Плинием
при его вступлении в обязанности консула (100 г.)
|
|
|
463 |
и затем значительно расширенный для книжного издания. Эта довольно
типичная «царская речь» (стр. 230), выдержанная в напыщенно-торжественном
стиле, служила образцом для многочисленных позднейших «панегириков»
римским императорам. В вопросах стиля Плиний признает себя «поклонником
древних», в частности Цицерона, но сам добавляет, что «не презирает
новых».
Важнейший памятник литературной деятельности Плиния — его письма.
Это не простые частные письма, предназначенные для своих адресатов,
а небольшие, изящно составленные литературные послания в прозе,
составлявшиеся в расчете на публикацию. Характер этих писем легко
уясняется при сравнении с письмами Цицерона. Цицерон пишет действительные
письма, в которых сообщает своим корреспондентам самые разнообразные
новости: к этим же темам он возвращается в дальнейших письмах
по мере развертывания событий. Не так у Плиния: его письмо обычно
посвящено одной законченной теме, и она редко служит предметом
последующих писем. Художественное письмо становится таким же орудием
литературной фиксации единичного жизненного факта или душевного
настроения в некий определенный момент, каким в поэзии были эпиграммы,
«сильвы» или оды и послания Горация. Расположены письма тоже не
хронологически, а как стихотворения в античных сборниках — по
принципу вариации содержания и тона.
Содержание разнообразно. Плиний рассказывает о своих сенатских
и судебных выступлениях, откликается на литературные и бытовые
события дня, дает характеристики скончавшихся писателей и государственных
деятелей, описывает виллы, природу, обращается с поздравлениями,
с выражениями благодарности или соболезнования. Большой известностью
пользуются два письма к историку Тациту, в которых Плиний, по
просьбе Тацита, описывает гибель своего дяди и извержение Везувия.
К девяти книгам, из которых состоит собрание писем Плиния, была
впоследствии присоединена, в качестве десятой книги, опубликованная
независимо от основного собрания переписка Плиния с императором
Траяном. Это — действительные письма, запросы Плиния по делам
управления провинцией Вифинией и ответные указания императора.
Они представляют большую ценность для историка; особенно интересно
письмо, в котором Плиний запрашивает, какой линии ему надлежит
держаться в отношении христиан.
Письма дают ясное представление о благодушном, но самодовольном
и тщеславном авторе. Основная цель их — самоизображение. Плиний
должен предстать перед потомством как благородный человек, гуманный
рабовладелец, филантроп, преданный друг и отличный семьянин, как
выдающийся литератор. Подобно многим деятелям времен империи Плиний
не ожидает славы в веках от своей гражданской деятельности («она
зависит не от нас», — говорит сам Плиний), но рассчитывает на
литературное бессмертие. С этой целью он издает речи, письма,
даже легкомысленные стишки, которые он считает составленными в
стиле Катулла. Литературные темы занимают большое место и в письмах.
Круг литературных знакомств Плиния очень велик. «Вряд ли есть
любитель литературных занятий, который не был бы моим другом»,
— уверяет он. Он называет большое число историков, орато-
|
|
|
464 |
ров, поэтов, но почти никто из них не оставил действительного
следа в литературе. Это — дилетанты, «любители литературных занятий».
Безвестные поэты, «друзья» Плиния, пишут по-латыни и по-гречески,
подражая кому-либо из старых авторов. Потомок рода Проперциев
сочиняет элегии в стиле знаменитого предка и лирические стихотворения
в стиле Горация; другие избирают образцами неотериков, Катулла
и Кальва, пробуют силы в эпосе, мифологическом и историческом,
составляют пьесы в духе Менандра и даже древнеаттической комедии;
некий римлянин пишет греческие эпиграммы будто бы не хуже Каллимаха
и мимиамбы не хуже Герода и, умея блистать в обоих жанрах, тем
самым «превосходит» каждого из упомянутых греческих авторов. Писатели
исполняют свои произведения в узком кругу и на публичных рецитациях,
друг друга критикуют и исправляют. Плиний принимает горячее участие
в этой эпигонской суетне и восхищается талантами современников.
Любитель декламаций и публичных чтений, он охотно слушает других
и заставляет слушать себя. Стиль оценивается в этом кругу выше,
чем содержание, декламация — выше, чем действительное ораторское
выступление. Глубоких культурных интересов здесь не видно.
|
|
|
|
 |