405

Тибулл Альбий Тибулл родился, вероятно, в 50-х гг. до н. э. Из краткой биографической заметки, приложенной в древности к изданию стихотворений Тибулла, известно, что он принадлежал к цензовому сословию «всадников». Сам поэт замечает однажды, что его земельные владения уменьшились по сравнению с тем, что принадлежало его предкам, но Гораций тем не менее называет его богатым человеком. Тибулл был близок к одному из известнейших ораторов и государственных деятелей своего времени, Мессале Корвину, и сопровождал его в качестве приближенного лица во время аквитанского похода 30 г.; в этой экспедиции Тибулл чем-то отличился и получил почетные «воинские дары», награду за храбрость. Во время восточного похода Мессалы Тибулл также сопровождал его, но по дороге заболел и остался на острове Керкире, как он сам рассказывает в одном из своих лучших стихотворений (I, 3). Близость к Мессале и его литературному кружку поэт сохранил до конца жизни (умер в 19 г. до н. э.). Биографические данные, почерпнутые из посторонних источников, не вполне совпадают с тем представлением, которое могло бы создаться о Тибулле на основании его элегий. Поэт изображает себя гораздо более бедным и невоинственным, чем он был на самом деле. Потребности элегической стилизации приводят к переоформлению действительности, к созданию фиктивного автопортрета. Актуальные вопросы, особенно политические, Тибулл обходит совершенным молчанием. В противоположность всем прочим поэтам своего времени он даже ни разу не называет имени Августа, не упоминает и о таких исторических событиях, которые принято было в литературе прославлять, как например битва при Акциуме или победа над парфянами. Современные события попадают в поле зрения Тибулла лишь в стихотворениях, посвященных торжественным случаям из жизни его покровителя Мессалы. Такое систематическое устранение злободневной тематики не может быть случайным и во всяком случае свидетельствует о сдержанном отношении Тибулла к совершившемуся в римском государстве политическому перевороту. Это тем более вероятно, что и сам Мессала, хотя и оказал Августу ряд значительных военных услуг, оставался в душе республиканцем и отказывался от принятия новых, созданных империей, гражданских должностей. От действительности Тибулл уходит в область мечтаний. Ему грезится тихая сельская жизнь, как некий потерянный рай, далекий от тревог и волнений современности, которая всегда подается под отрицательным знаком стремления к войне и наживе. Идеал — «бездеятельная жизнь» при небольшом достатке, довольство малым, безразличие к богатству, славе и почестям — уделу «воина», традиционного соперника влюбленных молодых людей. Взор Тибулла охотно

406

обращен в прошлое, к «золотому веку», к идеализованной простоте нравов и верований. Картина сельской жизни приобретает идиллический оттенок, делавший Тибулла близким для поэтов XVIII в. Он любит изображать сельские празднества, старинные обряды. «Благочестие» — одна из черт, которые Тибулл вводит в свою автохарактеристику, но оно очень далеко от официального гражданского благочестия, насаждавшегося Августом. Государственные культы Рима упоминаются лишь в одном торжественном стихотворении, связанном с Мессалой, зато как бы нарочито подчеркивается интерес к примитивным формам религиозности, к проникающим в Рим восточным верованиям. «Благочестие» Тибулла — составная часть того же антисовременного автопортрета, в который входят бедность, отвращение к войне, жажда сельской жизни. На этом фоне стилизуется любовь, чаще всего грезы о любви. Контраст между мечтаниями и действительностью создает скорбный тон, возвышающийся до пафоса, когда образ любимой оказывается наделенным всеми отрицательными чертами современности. Любовь, идиллические картины сельской жизни, благочестие, отвращение к войне и алчности, довольство малым — этими темами, собранными в первом программном стихотворении первого сборника, исчерпывается мир мотивов Тибулла, и поэт варьирует их почти в каждой своей элегии. Отправляясь от некоторой исходной ситуации, он развертывает совокупность своих любимых тем, проводит читателя по целому кругу настроений, объединенных каким-либо ведущим мотивом, постоянно отклоняющихся от него и вновь к нему возвращающихся. Тибулл — мастер переходов, которые иногда получают видимость чисто ассоциативного грезового скольжения, и этот стиль находится в полном соответствии с мечтательным характером всего творчества поэта. Тибуллу принадлежат два сборника стихотворений. Первый, изданный, вероятно, вскоре после 27 г., имеет центральной фигурой Делию. Эта женщина реально существовала и в жизни называлась Планией, но в образе Делии типические черты античной «возлюбленной» преобладают над индивидуальной характеристикой, и даже та бытовая обстановка, в которую Тибулл вводит свою героиню, меняется от элегии к элегии, а иногда и в пределах одного стихотворения, так что реальность изображения этой обстановки вызывает значительные сомнения. В этом первом сборнике особенно заметен «скользящий» характер построения элегии у Тибулла. Поэт хочет утопить свое горе в вине: Делия заперта и строго охраняется. Мысли обращены к ней, и Тибулл представляет себя перед ее дверью, угрожает двери, молит ее (мотивы «серенады»), наставляет Делию в искусстве обманывать стражей. Сама Венера охраняет жизнь и неприкосновенность верных влюбленных. Случайные прохожие да не смеют взглянуть на влюбленную пару (пародия на стиль римских законов). Если кто даже проболтается, муж не поверит: так обещала волшебница, совершив магический обряд, но обряд этот действителен только по отношению к Тибуллу. Было бы бессердечным отправиться на войну, когда есть возможность обладать Делией. Пусть другие совершают подвиги, для Тибулла достаточно бедной сельской, жизни с подругой. К чему богатство и роскошь, если нет счастливой любви? Неужели он разгневал Венеру? Он готов

407

искупить свой бессознательный грех самым унизительным покаянием (по восточному обряду). А тот, кто смеется над его несчастьем, сам, испытает гнев божества и будет некогда являть отвратительный облик влюбленного старичка. «А меня пощади, Венера: душа моя служит тебе с вечной преданностью; почему ты сжигаешь, жестокая, свою собственную жатву?» (I, 2). Или: Делия неверна. Я напрасно надеялся, что в состоянии буду вынести эту размолвку. Между тем, когда ты была больна, я выходил тебя своими обетами и священнодействиями. Я мечтал о сельской жизни вместе с тобой, о том, что ты будешь полной хозяйкой в моем доме, воображал, как нас посетит Мессала. Эти надежды рассеялись. Ни вино, ни другая любовь не могут отогнать тоски. Да проклята будет сводня, доставившая Делии богатого любовника! Дары уничтожают любовь, и бедный .друг лучше богатого. А ты, который ныне предпочтен мне, сам испытаешь мою судьбу, и у тебя уже есть соперник (I, 5). Одинокий, больной Тибулл лежит на Керкире: в лихорадочной смене возникают одна за другой различные картины, опасение смерти на чужбине, воспоминания о дурных предчувствиях и предзнаменованиях при отъезде, восхваление золотого века в противоположность современности с ее тысячами путей гибели, опять мысли о близкой смерти, картины райского блаженства для тех, которые умерли влюбленными, мук Тартара для недоброжелателей, скромная семейственная жизнь оставшейся на родине Делии и мечтания о счастливой встрече, когда Тибулл внезапно вернется на родину (I, 3). Второй сборник, посвященный уже не Делии, а корыстолюбивой Немесиде, отличается большей взволнованностью; любовь приобретает мрачный, пессимистический колорит. Отдельные мотивы Тибулла по большей части мало оригинальны и представляют собой «общие места» античной любовной поэзии, но на соединении их лежит печать своеобразной авторской индивидуальности. Не всегда заботясь о выдержанности сюжетной ситуации, он сохраняет единство тона и настроения. Тибулл преодолевает «литературность» и — один из немногих римских поэтов — не выставляет на показ своей «учености». Прозрачностью и чистотой языка, строгим лексическим отбором Тибулл напоминает Цезаря, и античная критика отмечала «отделанность» и «изящество» его стихотворений. К двум книгам Тибулла в древних изданиях была присоединена третья книга, содержащая сборный материал из разных авторов, связанных, по-видимому, принадлежностью к окружению Мессалы. Два заключительных стихотворения этой книги принадлежат Тибуллу; открывается она циклом элегий, написанных подражателем Тибулла, Лигдамом (вероятно, псевдоним). Интересен цикл коротких стихотворений (III, 13 — 18), автором которых является родственница Мессалы, Сульлиция. Эти фиксации отдельных моментов любви римской аристократки к незнатному юноше послужили предметом для литературной обработки со стороны профессионального поэта в другом цикле (III, 8 — 12), принадлежащем, быть может, самому Тибуллу.