 |
405 |
Тибулл
Альбий Тибулл родился, вероятно, в 50-х гг. до н. э. Из краткой
биографической заметки, приложенной в древности к изданию стихотворений
Тибулла, известно, что он принадлежал к цензовому сословию «всадников».
Сам поэт замечает однажды, что его земельные владения уменьшились
по сравнению с тем, что принадлежало его предкам, но Гораций тем
не менее называет его богатым человеком. Тибулл был близок к одному
из известнейших ораторов и государственных деятелей своего времени,
Мессале Корвину, и сопровождал его в качестве приближенного лица
во время аквитанского похода 30 г.; в этой экспедиции Тибулл чем-то
отличился и получил почетные «воинские дары», награду за храбрость.
Во время восточного похода Мессалы Тибулл также сопровождал его,
но по дороге заболел и остался на острове Керкире, как он сам
рассказывает в одном из своих лучших стихотворений (I, 3). Близость
к Мессале и его литературному кружку поэт сохранил до конца жизни
(умер в 19 г. до н. э.).
Биографические данные, почерпнутые из посторонних источников,
не вполне совпадают с тем представлением, которое могло бы создаться
о Тибулле на основании его элегий. Поэт изображает себя гораздо
более бедным и невоинственным, чем он был на самом деле. Потребности
элегической стилизации приводят к переоформлению действительности,
к созданию фиктивного автопортрета.
Актуальные вопросы, особенно политические, Тибулл обходит совершенным
молчанием. В противоположность всем прочим поэтам своего времени
он даже ни разу не называет имени Августа, не упоминает и о таких
исторических событиях, которые принято было в литературе прославлять,
как например битва при Акциуме или победа над парфянами. Современные
события попадают в поле зрения Тибулла лишь в стихотворениях,
посвященных торжественным случаям из жизни его покровителя Мессалы.
Такое систематическое устранение злободневной тематики не может
быть случайным и во всяком случае свидетельствует о сдержанном
отношении Тибулла к совершившемуся в римском государстве политическому
перевороту. Это тем более вероятно, что и сам Мессала, хотя и
оказал Августу ряд значительных военных услуг, оставался в душе
республиканцем и отказывался от принятия новых, созданных империей,
гражданских должностей.
От действительности Тибулл уходит в область мечтаний. Ему грезится
тихая сельская жизнь, как некий потерянный рай, далекий от тревог
и волнений современности, которая всегда подается под отрицательным
знаком стремления к войне и наживе. Идеал — «бездеятельная жизнь»
при небольшом достатке, довольство малым, безразличие к богатству,
славе и почестям — уделу «воина», традиционного соперника влюбленных
молодых людей. Взор Тибулла охотно
|
|
|
406 |
обращен в прошлое, к «золотому веку», к идеализованной простоте
нравов и верований. Картина сельской жизни приобретает идиллический
оттенок, делавший Тибулла близким для поэтов XVIII в. Он любит
изображать сельские празднества, старинные обряды. «Благочестие»
— одна из черт, которые Тибулл вводит в свою автохарактеристику,
но оно очень далеко от официального гражданского благочестия,
насаждавшегося Августом. Государственные культы Рима упоминаются
лишь в одном торжественном стихотворении, связанном с Мессалой,
зато как бы нарочито подчеркивается интерес к примитивным формам
религиозности, к проникающим в Рим восточным верованиям. «Благочестие»
Тибулла — составная часть того же антисовременного автопортрета,
в который входят бедность, отвращение к войне, жажда сельской
жизни. На этом фоне стилизуется любовь, чаще всего грезы о любви.
Контраст между мечтаниями и действительностью создает скорбный
тон, возвышающийся до пафоса, когда образ любимой оказывается
наделенным всеми отрицательными чертами современности.
Любовь, идиллические картины сельской жизни, благочестие, отвращение
к войне и алчности, довольство малым — этими темами, собранными
в первом программном стихотворении первого сборника, исчерпывается
мир мотивов Тибулла, и поэт варьирует их почти в каждой своей
элегии. Отправляясь от некоторой исходной ситуации, он развертывает
совокупность своих любимых тем, проводит читателя по целому кругу
настроений, объединенных каким-либо ведущим мотивом, постоянно
отклоняющихся от него и вновь к нему возвращающихся. Тибулл —
мастер переходов, которые иногда получают видимость чисто ассоциативного
грезового скольжения, и этот стиль находится в полном соответствии
с мечтательным характером всего творчества поэта.
Тибуллу принадлежат два сборника стихотворений. Первый, изданный,
вероятно, вскоре после 27 г., имеет центральной фигурой Делию.
Эта женщина реально существовала и в жизни называлась Планией,
но в образе Делии типические черты античной «возлюбленной» преобладают
над индивидуальной характеристикой, и даже та бытовая обстановка,
в которую Тибулл вводит свою героиню, меняется от элегии к элегии,
а иногда и в пределах одного стихотворения, так что реальность
изображения этой обстановки вызывает значительные сомнения.
В этом первом сборнике особенно заметен «скользящий» характер
построения элегии у Тибулла.
Поэт хочет утопить свое горе в вине: Делия заперта и строго охраняется.
Мысли обращены к ней, и Тибулл представляет себя перед ее дверью,
угрожает двери, молит ее (мотивы «серенады»), наставляет Делию
в искусстве обманывать стражей. Сама Венера охраняет жизнь и неприкосновенность
верных влюбленных. Случайные прохожие да не смеют взглянуть на
влюбленную пару (пародия на стиль римских законов). Если кто даже
проболтается, муж не поверит: так обещала волшебница, совершив
магический обряд, но обряд этот действителен только по отношению
к Тибуллу. Было бы бессердечным отправиться на войну, когда есть
возможность обладать Делией. Пусть другие совершают подвиги, для
Тибулла достаточно бедной сельской, жизни с подругой. К чему богатство
и роскошь, если нет счастливой любви? Неужели он разгневал Венеру?
Он готов
|
|
|
407 |
искупить свой бессознательный грех самым унизительным покаянием
(по восточному обряду). А тот, кто смеется над его несчастьем,
сам, испытает гнев божества и будет некогда являть отвратительный
облик влюбленного старичка. «А меня пощади, Венера: душа моя служит
тебе с вечной преданностью; почему ты сжигаешь, жестокая, свою
собственную жатву?» (I, 2). Или: Делия неверна. Я напрасно надеялся,
что в состоянии буду вынести эту размолвку. Между тем, когда ты
была больна, я выходил тебя своими обетами и священнодействиями.
Я мечтал о сельской жизни вместе с тобой, о том, что ты будешь
полной хозяйкой в моем доме, воображал, как нас посетит Мессала.
Эти надежды рассеялись. Ни вино, ни другая любовь не могут отогнать
тоски. Да проклята будет сводня, доставившая Делии богатого любовника!
Дары уничтожают любовь, и бедный .друг лучше богатого. А ты, который
ныне предпочтен мне, сам испытаешь мою судьбу, и у тебя уже есть
соперник (I, 5).
Одинокий, больной Тибулл лежит на Керкире: в лихорадочной смене
возникают одна за другой различные картины, опасение смерти на
чужбине, воспоминания о дурных предчувствиях и предзнаменованиях
при отъезде, восхваление золотого века в противоположность современности
с ее тысячами путей гибели, опять мысли о близкой смерти, картины
райского блаженства для тех, которые умерли влюбленными, мук Тартара
для недоброжелателей, скромная семейственная жизнь оставшейся
на родине Делии и мечтания о счастливой встрече, когда Тибулл
внезапно вернется на родину (I, 3).
Второй сборник, посвященный уже не Делии, а корыстолюбивой Немесиде,
отличается большей взволнованностью; любовь приобретает мрачный,
пессимистический колорит.
Отдельные мотивы Тибулла по большей части мало оригинальны и
представляют собой «общие места» античной любовной поэзии, но
на соединении их лежит печать своеобразной авторской индивидуальности.
Не всегда заботясь о выдержанности сюжетной ситуации, он сохраняет
единство тона и настроения. Тибулл преодолевает «литературность»
и — один из немногих римских поэтов — не выставляет на показ своей
«учености». Прозрачностью и чистотой языка, строгим лексическим
отбором Тибулл напоминает Цезаря, и античная критика отмечала
«отделанность» и «изящество» его стихотворений.
К двум книгам Тибулла в древних изданиях была присоединена третья
книга, содержащая сборный материал из разных авторов, связанных,
по-видимому, принадлежностью к окружению Мессалы. Два заключительных
стихотворения этой книги принадлежат Тибуллу; открывается она
циклом элегий, написанных подражателем Тибулла, Лигдамом (вероятно,
псевдоним). Интересен цикл коротких стихотворений (III, 13 — 18),
автором которых является родственница Мессалы, Сульлиция. Эти
фиксации отдельных моментов любви римской аристократки к незнатному
юноше послужили предметом для литературной обработки со стороны
профессионального поэта в другом цикле (III, 8 — 12), принадлежащем,
быть может, самому Тибуллу.
|
|
|
|
 |