 |
484 |
ПОСИДОНИЙ
Крупнейшим деятелем Средней Стой был Посидоний из Апамеи (ок.
135 — 51 г. до н. э.). В его творчестве стоицизм переходит от
стоического просветительства через посредство платонизма к неоплатонизму.
Историческая роль Посидония долгое время оставалась совершенно
невыясненной вследствие утраты большей части им написанного. Но
начиная с конца XIX столетия были подвергнуты изучению многочисленные
ссылки на работы Посидония в трудах современных ему и последующих
античных писателей. Постепенно стало выясняться огромное влияние,
которое Посидоний оказал на философию, поэзию, риторику и историографию
в период до неоплатоников. Большую роль в этом открытия значения
Посидония сыграло новое прочтение философских трактатов Цицерона,
писем Сенеки, а также исследование доксографических материалов
Диогена Лаэрция. В настоящее время не подлежит сомнению, что Посидоний
был первоклассным ученым и мыслителем, осуществившим переход античной
философии от раннего эллинизма к позднему.
Диапазон и тематика философских работ Посидония весьма обширны.
Вопросы философской антропологии Посидоний трактовал в сочинении
«Увещание», где он доказывал главенство в человеке философского
ума. Несколько трактатов Посидония, посвященных вопросам религии,
были использованы Цицероном, Варроном и Секстом Эмпириком, а его
комментарии на платоновского «Тимея» излагали его космологические
воззрения. Трактат «О метеорах» лег в основу ошибочно приписанного
Аристотелю, но возникшему не ранее 1 в. до н. э. трактата «О мире».
Посидонию принадлежат также группы трактатов по вопросам этики
и психологии, физической географии, истории, риторики.
Весьма значительны широта тематики всех этих работ и трактатов,
эмпирический интерес к природе, редкая любознательность и зоркая
наблюдательность. Правда, во многом Посидоний уже испытывает влияние
мистики и мистических настроений, образ его мыслей зачастую спекулятивный,
но сквозь него всюду просвечивает вполне эмпирическая точка зрения.
Именно с этой точки зрения Посидоний обсуждал вопросы о размерах
Земли, о климатических поясах, о приливах и от-
|
|
|
485 |
ливах, о материках, о реках и горах, о движении Океана, о землетрясениях,
о глубине Сардинского моря, об италийских рудниках и т. п.
Над всем пестрым многообразием действительности во всех ее обнаружениях
господствует принцип причинности, в мире первое — Зевс, второе
— природа, а третье — закон природы. Мир есть видоизменение единого
божества и мыслится как шаровидное, божественное, огненное, целесообразно
живущее и движущееся дыхание, или как огненная «пневма». Пневма
эта образует, как у Платона, мир «идей» и «чисел». Из этой огненной
пневмы расходятся по всему миру отдельные огненные зародыши всех
вещей, «семенные логосы» (logoi spermatikoi),
которые определяют каждую отдельную вещь и по еe материи, и по
ее смыслу. Божество — мыслящее огненное дыхание — не имеет никакого
образа, но может превращаться во что оно хочет и все делать себе
подобным. Богов существует множество, но, согласно Посидонию,
необходимо отличать богов истинных от возникших в человеческом
воображении — либо в силу суеверия, либо в силу обожествления
значительных людей. И в том и в другом случае боги представляются
в виде огненной «пневмы», или мирового огня, который переходит
в платоническое царство идей и чисел, и, таким образом, первоначальное
натуралистическое воззрение превращается в платоновское идеалистическое.
Во всяком случае для Посидония характерна эта тенденция к сближению
натурализма и материализма стоических воззрений с идеализмом,
переходящим в идеализм платоновского типа. Впоследствии этот идеализм
станет неоплатонизмом я оформится как учение Плотина. В учении
самого Посидония это сближение натурализма с идеализмом имеет
несомненные черты эклектизма, присущего всей греческой философии
этого периода. Но в этом эклектическом соединении платоновские
«идеи» уже не только запредельны и занебесны, а огненная «пневма»
становится теплым дыханием, которым дышит человек и вся природа.
Так как душа воспринимает нетелесные формы, то она должна быть
нетелесной — подобно тому, как глаз, чтобы видеть, должен быть
чувствителен к свету, а ухо, чтобы слышать, — чувствительно к
звуку. Но та же душа есть, согласно Посидонию, тонкое огненное
дыхание и способна рассеиваться в воздухе.
Учение Посидония о пневматических истечениях и о
|
|
|
486 |
сперматических логосах подрывало основы платоновского дуализма
Повторяется у Посидония и учение фатализма стоиков, так же как
их учение о мировой «симпатии», или о связи любой, даже малейшей,
части космоса со всем космосом в целом. Отсюда же следовало, как
и у прочих стоиков, понятие о судьбе и о провидении. Провидение
рассматривается и как закон природы, и как воля в человеке. Воля
в нем — его «господствующее», его «ведущее», а потому не только
условие, но и залог его свободы. Основывается воля на разуме.
Судьба всемогуща, но не владеет никаким неодолимым оружием против
человека. Напротив, таким оружием против судьбы владеет знающий
и добродетельный мудрец Условие свободы человека от всевластия
судьбы — длительное и тщательное воспитание.
В философии Посидония элементы платонизма соединяются с чертами
пифагореизма. Это соединение сказывается особенно в его учении
о переселении и перевоплощении душ. Во вселенной совершается круговращение
рождений, а также периодических мировых пожаров. По учению Посидония,
душа, покинув тело, переходит в надлунный мир. В нем она сначала
очищается от земной скверны, а затем подымается в высшие сферы.
Здесь онa в согласии со своей природой созерцает идеи и блаженствует
— вплоть до воспламенения мира. Вослламеневший мир вновь разделяется
на сферы, в которых душа находит себе очередное тело и поселяется
в нем.
Человек есть единство души и тела, а дух — бог, гостящий в человеке.
Однако и тело — истечение божественной «пневмы». Бессмертная пламенная
душа все время находится в движении: поднимаясь в небо, она освобождается
от тела и пребывает там в области света. Душам присуще, согласно
Посидонию, бестелесное предсуществование Единое огненное начало
пронизывает все вещи в мире, так что все находится во всем. Воззрение
это обосновывало в глазах Посидония мантику Опираясь на то, что
все явления природы и общества обнимаются одним законом, можно
предсказывать все явления будущего и использовать для той же цели
наблюдения над конфигурациями небесных светил. Так обосновывается
у Посидония не только мантика, но и астрология, возможность составлять
гороскопы, «читать»
|
|
|
487 |
по звездному небу предсказания о будущих судьбах людей.
Все эти представления тесно связываются с учением о демонах,
которое превращается у Посидония в предмет философского исследования,
в область применения логических определений и классификации. Через
область демонического происходит непрерывный переход от мира человеческого
к миру божественному, от богов видимых к богам невидимым. Четкое
разграничение отдельных областей не исключает господствующей всюду
текучести и взаимных переходов. Падают твердые грани между человеком
и животным, между миром органическим я неорганическим, между жизнью
и смертью, между душой и телом, между мужчиной и женщиной. В мире
социальном, исчезает противоположность между эллинами и варварами,
между свободными и рабами, между национализмом и космополитизмом.
В учении о человеке стирается различие между ощущением и мышлением,
в науке — между деятельностью теоретической и эмпирической, в
религии — между философско-аллегорическим объяснением и заправским
суеверием.
Несмотря на постоянно происходящие в мире и на Земле катастрофы,
всем в.мире правит мудрость, и божественная «пневма» пронизывает
все живущее — вплоть до самых его костей.
Мировоззрение Посидония включает в себя и своеобразную философию
истории. В ней синтезируются две предыдущие линии развития философско-исторического
воззрения. Первая, более древняя, восходящая к Гесиоду, была концепцией
золотого века. В нем жили первобытные люди, но не удержались в
нем, утратили первоначальное блаженство и постепенно выродились.
Вторая линия развития исторического воззрения была представлена
в античности материалистическими учениями Демокрита, школой Эпикура
и учением Лукреция. Это было учение о прогрессе, который развивался
в жизни человеческого общества. Человечество перешло, согласно
этому учению, к современной высокой цивилизации от первоначального
полуживотного состояния. Переход этот осуществлялся благодаря
техническим и научным открытиям и изобретениям, а также благодаря
развитию искусства.
По Посидонию, золотой век был веком невинности человека и временем
его наибольшей близости к божест-
|
|
|
488 |
венному огню. Он же был и веком философии. Тогда люди обитали
в пещерах, селились в расселинах земли, в дуплах деревьев. Они
не знали еще никаких преступлений и не нуждались в защите никаких
законов. Рассказ Посидония о последующем прогрессе в развитии
ремесел, наук и искусств повторяет рассказ Демокрита и Эпикура
о том же. Однако одновременно с этим прогрессом в человечестве
произошло, согласно Посидонию, 'также и падение нравов. Отныне
существенно изменяется роль философов: они теперь должны воспитывать
людей посредством законов, цель которых — пробудить в каждом человеке
огрубевшего в нем и «потемневшего» демона.
Но Посидоний принимает не только традицию Гесиода и Демокрита
— Эпикура во взглядах на исторический процесс. Он принимает также
и учение Гиппократа о зависимости истории человека от климата
и от почвы, а также взгляд Полибия об определяемости человека
исторической средой. В конечном исходе в повторяющихся периодически
мировых пожарах погибают все возможные миры и все населяющие их
существа со всей их историей.
Это безнадежное историческое воззрение сочетается у Посидония
с несомненным признанием исторического прогресса, происходящего
в развитии ремесел, наук и искусств. Здесь Посидоний вплотную
приближается к материалистической традиции Демокрита и Эпикура.
Одна, ко он сохраняет при этом своеобразие собственного воззрения,
которое в некоторых чертах восходит к учению о ходе развития культуры
у Платона.
|
|
|
|
 |