Е.В. НИКИТЮК. Историко-антикварное сочинение Павсания.

Публикации Центра антиковедения СПбГУ

Историко-антикварное сочинение Павсания в русле так называемого греческого возрождения

Вступительная статья к изданию : Павсаний. Описание Эллады / Пер. С.П.Кондратьева. Научная редакция Е.В.Никитюк. СПб., 1996. С.20-40

В истории античной литературы видное место принадлежит сочинению Павсания "Описание Эллады". Это один из самых содержательных историко-антикварных трудов, дошедших до нас от античности. Его возникновение связано с большим культурным движением в Греции во II в. н.э., которое обычно именуют временем второй софистики, а в более широком контексте - греческим возрождением. Подчиненные римлянам, пережившие длительную полосу унижения и упадка, греческие города ко II столетию новой эры обрели новые силы, что, разумеется, стояло в тесной связи с тем миром и порядком, которые доставили римской державе императоры династии Антонинов, все бывшие отличными администраторами и покровителями наук и искусств. Начавшийся, таким образом, новый подъем греческих городов стал естественным основанием для попытки возрождения в полном объеме греческой культурной жизни. В условиях, когда народ продолжал оставаться под чужеземной опекой, это привело к развитию, в порядке духовной компенсации, повышенного интереса к славному прошлому своей страны, к достижениям классической философии (в том числе и ранней софистики) и литературы, к памятникам старины. В этой духовной атмосфере и протекала творческая деятельность одного из крупнейших писателей II в. - Павсания.

Мы мало знаем о Павсании и его окружении. В современной ему литературе не сохранилось упоминаний ни о нем, ни о его сочинении. Без упоминания имени один раз его цитирует Клавдий Элиан, многократно - Филострат Младший и Филострат Старший. Таким образом, главный наш источник - Стефан Византийский, живший уже в VI в. н.э., автор большого энциклопедического словаря "Этника" ("Описание народов"), который использовал сочинение Павсания для составления этого географического лексикона, выбрав из "Описания Эллады" названия греческих городов и племен. Он упоминает Павсания по имени около 80 раз. Возможно, что до времени Стефана Византийского не было ни одной копии, кроме рукописи самого Павсания, хранящейся в какой-либо одной библиотеке.¹ Позднее, в византийский период, когда многие интересовались классическими греческими авторами, о Павсании уже не вспоминали. Так, константинопольский патриарх и ученый Фотий (IХ в.), составивший свою знаменитую "Библиотеку", в которой приводились имена и отрывки из 280 греческих писателей, о нем ничего не говорит. Так [21] что единственный способ узнать что-либо о Павсании - это попытаться внимательнее вчитаться в текст его сочинения. Но Павсаний не часто говорит о себе и своем времени, а когда говорит, то очень туманно. Его личность нигде не проступает, он сам ни разу не упомянул ни своего имени, ни имени своего отца, ни родного города, ни названия своего сочинения, но никто, наверное, не смог бы написать целую книгу не оставив вообще никаких следов. Изредка он оговаривается - "при мне", "в мое время".² Так, описывая племена Пелопоннеса, он говорит : "нынешние коринфяне - самые последние из жителей Пелопоннеса и с того момента, как они получили себе эту область от римского императора, до моего времени прошло 217 лет" (V, 1, 2). Известно, что вторичное основание Цезарем Коринфа, разрушенного в 146 г. до н.э., относится к 44 г. до н.э., т.е. этот пассаж был написан в 174 г. н.э. во времена Марка Аврелия.³ На основании других упоминаний можно сделать вывод, что основную часть труда он писал после 170 г. и, возможно, окончил его между 175 и 180 гг.⁴ Что же касается I книги, то она, по-видимому, была написана гораздо раньше остальных, так как описывая Одеон в Патрах, Павсаний называет его лучшим в Греции после афинского, и тут же уточняет, что не удостоил это замечательное сооружение ни словом по той лишь причине, что закончил описание Аттики еще до того, как афинянин Герод Аттик приступил к строительству (VII, 20, 6). Известно, что Одеон был построен в память жены Аттика Региллы, умершей в 160 или 161 г. н.э., т.е. I книга была уже к этому времени закончена и затем в течение 20 лет Павсаний мог работать, писать, читать, путешествовать и опять писать до 175 г.

На основании же другого отрывка уже давно сделана попытка определить дату рождения Павсания. Он говорит, что не видел живым любимца Адриана Антиноя, утонувшего в Ниле в 130 г., т.е. был уже достаточно взрослым, чтобы быть в состоянии видеть и запомнить. К этому прибавляются и другие свидетельства, указывающие на вполне вероятный год рождения Павсания - 115 г. н.э., таким образом, период его активного творчества занимал, по-видимому, время от 40 до 65 лет.⁵

Если эти рассуждения верны, то Павсаний оказывается современником многих знаменитых людей - он несколько младше, чем софист Герод Аттик, примерно того же возраста, что астроном и географ Клавдий Птолемей из Александрии, несколькими годами старше Лукиана из Самосаты и Галена из Пергама, врача императорской семьи, чьи работы были кульминацией античной медицины. Подобные же фигуры можно отметить и в латинской литературе, например, Апулея. [22]

Не лучше дело обстоит и с местом рождения Павсания. В свое время было сделано много попыток идентифицировать его с каким-либо другим автором того же времени и того же имени. Чаще всего называли два имени : Павсания - софиста из Кесарии в Каппадокии, учителя Элиана, упоминаемого Филостратом в "Жизнеописании софистов" и Павсания - автора истории Антиохии Сирийской. Некоторое время превалировала точка зрения, что это второй Павсаний, из Дамаска,⁶ мнение, основанное на том, что так считал Стефан Византийский, приписывая и "Историю Антиохии" и "Описание Эллады" одному автору. Но современные исследования убедительно доказывают, что Павсаний из Дамаска жил намного раньше, в последней четверти II в. до н.э. и составил стихотворное описание морского побережья, известного как "Перипл" Псевдо-Скимна⁷ и что наш Павсаний не может быть идентифицирован ни с одним другим известным писателем с таким же именем.⁸ Так что опять придется вернуться к самому тексту "Описания Эллады". Многие особенности изложения, а также некоторые оговорки самого Павсания указывают на один из районов Лидии в Малой Азии и, в частности, на город Магнесию в окрестностях горы Сипил. Павсаний хорошо знает эти места и более того, называет их своими (V, 13, 7).⁹

Происходил Павсаний, по всей видимости, из обеспеченной семьи, поскольку смог получить основательное образование. Подобные семьи часто принадлежали к муниципальной знати и во времена Павсания пользовались большим почетом. Павсаний совершил продолжительное путешествие, посетив важнейшие центры культурной и социальной жизни того времени - Пергам, Эфес, Смирну, Афины, Александрию, Рим, а также множество маленьких и средних городов. Это было очень дорогим удовольствием. Его современник Апулей, который учился в Афинах, а затем объехал часть Греции, израсходовал на это большую часть наследства (Метаморфозы, 11, 28) - не менее одного миллиона сестерциев. Маршрут же Павсания был намного длиннее и, соответственно, должен был потребовать гораздо больших расходов. И хотя во время своего путешествия Павсаний, как человек состоятельный, мог встречаться с представителями римской администрации, с членами социальной и интеллектуальной элиты, знаменитыми писателями и поэтами, он нигде не говорит о них как о своих знакомых или друзьях, впрочем, многих называя по именам. О его осторожности и сдержанности свидетельствует также отсутствие модного в то время посвящения своего сочинения какому-либо знаменитому лицу - римскому [23] сенатору или правящему императору - так, например, Полиен, Оппиан, Геродиан посвятили их Марку Аврелию. Однако, это, может быть, связано с тем, что в труде Павсания нет ни введения, ни заключения. Подчеркнутое же нежелание обращать внимание читателя лишний раз на себя лично с одной стороны являлось, безусловно, признаком его интеллигентности, с другой же - должно было выдвигать на первый план важность основного содержания его сочинения.

"Описание Эллады" состоит из десяти книг, каждая из которых посвящена одной из областей Пелопоннеса и Средней Греции. Так, книга I дает отдельные очерки по истории Аттики, Афин и Пирея, а также описываются их памятники, кроме того, приводится краткая история Мегар. Книга II посвящена Коринфу, Аргосу, Флиунту, Сикиону и святилищу Асклепия в Эпидавре. В III книге рассказывается о Лаконике, а IV книга почти полностью посвящена политической истории Мессении и мифам, связанным с этой областью, описание же достопримечательностей встречается лишь в самом ее конце. Книги V-VI описывают Элиду, Олимпию и посвящения Зевсу, в том числе статуи олимпиоников и ларец Кипсела. В VII книге приводится связный очерк Ахайи и история Ахейского союза. В VIII книге, самой большой по объему, говорится об Аркадии и ее городах - Мантинее, Тегее и Мегалополе. В IХ книге рассказывается о Беотии, о городах Фивы, Феспии, Орхомен. И наконец, Х книгу Павсаний посвящает Фокиде, описанию Дельфийского святилища и его достопримечательностей, в том числе, лесхи жителей Книда, украшенной картинами Полигнота.

Приступая к написанию своего сочинения, Павсаний составил план, о чем сам напоминает читателю в III книге, посвященной Спарте : "Я с самого начала в своем изложении решил выбрать наиболее достойное упоминания из того многого и не стоющего передачи, что каждый народ рассказывает о самом себе. Так как этот план хорошо продуман, то незачем его нарушать" (11, 1). Но и впоследствии он неоднократно заверяет читателя, что он обращает его внимание лишь на то, что "достойно упоминания" (II, 13, 3; 14, 4; V, 21, 1; Х, 9, 1 и т.д.), "обозрения" (VIII, 10, 1) и то, что заслуживает долгой памяти у потомков (II, 34, 11; VI, 17, 1; VIII, 54, 7). В основном Павсаний предпочитает старое - новому, тайное - общеизвестному, что нашло свое отражение в том, что более всего его привлекают постройки V-III вв. до н.э. и, особенно, сакральные памятники - святилища, гробницы, изображения богов и богинь. Он выбирает, но в то же время стремится к полноте изложения и поэтому дает многочисленные описания памятников светского характера - статуй и зданий. Решив же описывать только наиболее знаменитые города - Афины, Коринф, Эпидавр и другие, он не может пропустить и маленькие, если там есть что-либо замечательное (например, Палантий - VIII, 43, 1).

Принцип построения каждой книги - географический, поскольку Павсаний описывает один район за другим.¹⁰ Структура I книги еще [24] не достаточно четкая, Павсаний, по всей видимости, только начинает писать свой труд, экспериментирует, опираясь в большей степени, чем в других книгах, на письменные источники.¹¹ С начала II книги методология устанавливается и все остальные книги составляются по строго топографическому принципу. От границы Павсаний ведет своего читателя кратчайшей дорогой к центральному городу и описывает все его достопримечательности, затем по другой дороге возвращается к границе, отмечая по пути все самое интересное, потом обратно к центру и так много раз до пересечения дороги в другую область, по которой опять же устремляется к главному городу. Именно так описаны такие крупные центры культурной жизни, как Коринф, Аргос, Спарта, Мантинея, Мегалополь, Тегея, Фивы.¹²

Может создаться впечатление, что свой труд Павсаний предназначал прежде всего для путешественника, который, как он надеялся, захочет последовать за ним по тем же дорогам от пункта к пункту, осматривая по пути все местные достопримечательности. Но сложность заключалась в том, что Греция не однотипна, что это страна с богатым прошлым, отраженным как в мифах, так и в реальной истории, страна с различными этническими элементами и диалектами, со специфическими формами религиозного культа и даже, в некоторых полисах, отличающимся образом жизни. Именно поэтому Павсаний всегда (кроме I книги) начинает с большого введения, в котором подробно рассказывает мифы, связанные с этой местностью, называет героев-эпонимов, отмечает миграции племен и, наконец, передает реальную политическую историю области. Часто такое же вступление дается и по поводу отдельного города. Эти экскурсы занимают иногда несколько глав, но тем не менее являются интегральной частью повествования, порой столь же важной, как и описание самих городов и памятников. Отсутствие подобного введения в I книге может быть связано с двумя причинами : первой причиной, возможно, является утрата начальной части сочинения Павсания, содержащей как общее введение, так и введение к первой книге, поскольку сам текст начинается как бы с полуслова. Другая причина может заключаться в том, что отсутствовала необходимость специального введения к описанию Аттики, так как во времена Павсания были широко известны сочинения аттидографов, таких как Филохор, Истр, Андротион, Клитодем, приводивших много сведений по мифологии и генеалогии родов этой области.

Сложная структура сочинения стала причиной спора исследователей об основной цели, которую ставил перед собой Павсаний, приступая к написанию своего труда. То ли он хотел составить реальный [25] путеводитель для путешественников,¹³ то ли дать читателям литературное произведение для развлечения и информации,¹⁴ предполагавшее его изучение вместе со многими другими, или, может быть, он пытался совместить эти цели и составить своего рода энциклопедию. Но такой труд, с точки зрения других исследователей, не нашел бы своего читателя, так как литературная часть увеличивала объем сочинения и делала трудным использование его в пути - достаточно представить себе человека, держащего в руках кипу свитков в жаркий летний день где-нибудь в Аркадии и пытающегося найти пассаж, например, о храме Аполлона в Бассах.¹⁵ С другой стороны, тому, кто хотел прочитать о Мессенских войнах, совсем не обязательно было иметь подробнейшее описание 203 статуй олимпийских победителей в святилище Зевса (VI, 1-18), если можно было для этого взять общие списки победителей, на которые часто ссылается сам Павсаний, как на официальные, хранящиеся у элейцев (III, 21, 9; VI, 8, 3; Х, 36, 9), так на частные (VI, 6, 3; 8,1). Свидетельством широкого распространения подобных списков служит то, что фрагмент одного из них, как раз времени Павсания был найден даже в небольшой египетской деревне близ Оксиринха.¹⁶ По нашему мнению, каждая из этих точек зрения суживает назначение труда Павсания и пытается привязать его к чисто практическому назначению. Он же составил интересное, полнокровное сочинение, которое могло, конечно, служить путеводителем для человека, как и Павсаний, достаточно состоятельного, чтобы проделывать весь путь с максимальными удобствами и поэтому не смущавшегося при виде нескольких свитков. Он мог путешествовать в повозке или верхом, останавливаться на ночлег в любом поселке, так что, прочитав соответствующий пассаж, утром осмотреть все подробно на месте. Но Павсаний мог адресовать свой труд и воображаемому путешественнику, так как греки, живя ближе к природе, обладали и более образным мышлением, так что у прочитавшего это сочинение могло уже потом возникнуть желание увидеть все воочию.

На какого читателя рассчитывал сам Павсаний, он нигде конкретно не указывает, поэтому мнения исследователей опять же разделились - это могли быть греки и, в первую очередь, жители Малой Азии, интересующиеся прошлым своей исторической родины, или же - римские филэллины, или, наконец, читающая публика всего восточного Средиземноморья.¹⁷ Однако, одно условие было строго обязательно для обращения к его сочинению - это владение греческим языком и хорошее знакомство с греческой культурой, поскольку оно требовало от читателя определенной подготовки. Но так [26] как в это время нельзя было считаться образованным человеком, не зная греческого, то читателя, в принципе, можно было найти по всей территории империи : им мог быть житель самой Греции, Малой Азии, Палестины или Рима, как грек, так и римлянин по происхождению. И поэтому долгое забвение Павсания современниками и потомками может объясняться не провалом попыток найти свою аудиторию, как думают некоторые исследователи,¹⁸ а чрезвычайной ее малочисленностью. Это сочинение было рассчитано на человека образованного и интеллигентного, каковым и являлся сам автор.

Павсаний получил солидное образование, чему способствовало то обстоятельство, что он вырос в восточной части Малой Азии, недалеко от Пергама, одного из центров культурной жизни всей империи. Поэтому неудивительно, что он был хорошо начитан и легко ориентировался в широком круге греческой литературы.¹⁹ Список писателей, им упоминаемых, долог,²⁰ причем он всегда оговаривает, читал ли он сам эти труды или знает о них понаслышке. На первом месте среди них стоит, конечно, Гомер, "Илиаду" и "Одиссею" которого Павсаний упоминает и цитирует более 140 раз. Кроме тех сочинений, которые были знакомы всем образованным людям его времени - сочинений Геродота, Фукидида, Ксенофонта, Аполлония Родосского, Гиеронима из Кардии, он изучает большое количество менее читаемых авторов - Филиска, Гермесианакта, Аристия, Пратина, сочинения "Эои", "Навпактия", различные "Воспоминания о деяниях" (I, 12, 2), поэмы местных эксегетов (I, 13, 8). Также Павсаний использует и специальную литературу - для уточнения или подтверждения рассказов эксегетов (IV, 2, 1). Особенно хорошо это знакомство чувствуется в описании статуй, когда он передает различные подробности, которые он мог, скорее всего, узнать лишь в библиотеке, просматривая биографические работы, посвященные знаменитым художникам (VI, 3, 5; 3, 11; 4, 4). Более того, два раза Павсаний даже цитирует сочинения поэтов, утеренные, как он сам уверяет, еще до его рождения. Это одна из поэм Херсия Орхоменского (IХ, 38, 9) и "Аттиды" Гегесина (IХ, 29, 1), отрывки из которых приводил Калипп в истории Орхомена, сочинение которого и было использовано в "Описании Эллады".

Кроме книг Павсаний активно привлекал и другие источники для написания своего сочинения. Он осматривал множество статуй, имена создателей которых обычно обозначались на базах. Он старался также как можно больше узнать как от эксегетов, так и от местных жителей (Х, 33, 9; IV, 32, 5), поскольку при больших святилищах, по-видимому, не было недостатка в желающих поговорить с путешественником. Павсаний [27] часто ссылается (но редко по имени - I, 23, 5; II, 37, 6; Х, 4, 6) на тех людей, с кем он встречался и от кого узнал что-либо ценное : "мисиец сказал", "я слышал от жителя Кипра", "от жителя Эфеса", "как египтянин убеждал меня" и т.д. (I, 35, 5; III, 17, 7; VI, 20, 18; Х, 32, 18). И все же ему иногда приходится с сожалением признавать, что попытки добыть те или иные сведения оказались неудачными (II, 31, 4; V, 15, 7; Х, 2, 2; 34, 6).

У Павсания превосходная память и отличная способность к логическому анализу. Так, рассказывая о посвящениях в Олимпии он говорит : "Мне помнится, что Фукидид в своей истории упоминает о многих городах локров, граничащих с Фокидой, в том числе и о городе мионейцев. По моему мнению, мианы, о которых говорится на щите, и мионейцы в области локров - одни и те же люди" (VI, 19, 5). И, действительно, Павсаний оказывается прав : и Фукидид упоминал об этом племени (III, 101, 2) и современные исследования подтверждают параллельное использование обоих названий.²¹ Иногда, чтобы доказать свое мнение, он, хорошо зная текст, например Гомера, может приводить даже несколько различных пассажей (III, 24, 11; IV, 1, 3). В других случаях, видимо, не решаясь определить самую правдивую версию какого-либо рассказа, он приводит все известные ему предания (V, 2, 2), подтверждает с их помощью свое мнение (II, 12, 6; IV, 1, 3-4), спорит (III, 24, 10; IV, 2, 7), противопоставляет (Х, 33, 6; 38, 1-3), не верит (II, 38, 3). Он отмечает приоритетное значение "серьезной" литературы, поскольку "рассказывается многое неверное … людьми, не очень сведующими в истории, которые все, что они с детства слышали в хорах и в трагедиях, считают за истину" (I, 3, 3). Павсаний также дает тонкую оценку субъективности любого повествования (I, 9, 7) и, тем более, сочинениям придворного писателя, "ведь человеку, живущему при царе, поневоле приходится все писать в угоду ему" (I, 13, 9). Этого удалось избежать лишь немногим, например, по мнению Павсания, Гомеру, который "денежную выгоду от могущественных лиц ценил ниже, чем народную славу" (I, 2, 3).

Переходя к характеристике труда Павсания по существу, отметим, что его изложение являет собой богатый спектр различных описаний - географических, исторических, искусствоведческих и даже естественнонаучных.²² Остановимся хотя бы на нескольких из них и начнем с заглавного - с географического обзора Эллады.

Павсаний описал в десяти книгах государства Пелопоннеса и Средней Греции, существовавшие самостоятельно в V-IV вв. до н.э. - Фокиду, Аттику, Мегары, Коринфику, Арголиду, Сикионию, Флиунт, Ахайю, Элиду, Аркадию, Мессению, Лаконику. Он пишет на греческом языке и поэтому использует самоназвание "эллины", [28] хотя римляне в то время, когда создавалось сочинение, называли жителей этих областей "греками". Он употребляет также термин "Эллада", но всей территории, населенной греками, не касается. За пределами описания остаются почти все мелкие острова Эгейского моря, Сицилия, греческие колонии в Великой Греции и в Малой Азии, колонии по берегам Черного моря, а также Македония и Фракия, которые, впрочем, Павсаний вполне мог и не считать Грецией в собственном смысле. Но есть пропуски и в самой Греции - это часть Локриды, вся Этолия, Акарнания, Эпир и Фессалия, Фтиотида и, таким образом, северная граница описания проходит приблизительно между Фермопилами и Навпактом. Эта территория соответствовала во времена Павсания римской провинции Ахайя, включавшей, правда, еще и Этолию. Таким образом, когда Павсаний говорит об "Элладе", он, прежде всего, имеет ввиду провинцию Ахайю (см. особенно V, 15, 2; VII, 16, 10; ср. VII, 1, 1).

Еще начиная с ХIХ века в литературе велась дискуссия об аутопсии Павсания, т.е. видел ли он сам те города и памятники, которые описывал. Два диаметрально противоположных мнения заключались в том, что одни считали, что "Описание Эллады" - это большая компиляция, основанная или на одном источнике, например, на периэгетическом труде Полемона (II в. до н.э.) или на нескольких сочинениях различного характера. Другие же полагали, что в тексте Павсания отразились впечатления путешественника, использовавшего, правда, для составления своего сочинения и литературные источники. Впрочем, сторонники этой точки зрения не отрицали наличия некоторых ошибок в его описаниях, которые вполне возможны даже при личном осмотре памятников. Этот вопрос так заинтересовал исследователей, что было проведено тщательное сопоставление текста Павсания с данными археологии,²³ кроме того, некоторые ученые пытались даже повторить все его путешествие и составить план его маршрута. Позднее, когда появилось большое количество монографий и статей, посвященных изучению отдельных областей и памятников, утвердилось общее мнение, что свое сочинение Павсаний все же составил на основе личных впечатлений. Любые же попытки поймать его на неточности, в конечном счете, лишь подтверждали его правоту.²⁴

Итак, нет сомнения, что Павсаний бывал и, может быть, неоднократно, в тех самых областях, которые описывает. Он приводит огромное количество названий маленьких поселков, деревушек и местечек, названия которых можно было узнать только на месте, что подтверждается [29] ссылками самого Павсания на мнения их жителей по тому или иному поводу (см., например, VIII, 44, 5). Но упоминание различных достопримечательностей вне собственно Греции также свидетельствует о его любознательности и хорошем знакомстве с ними. Так, по-видимому, он посетил всю западную Малую Азию, а также большую часть центральной (Троаду, Мисию, Ионию, Карию, Фригию, Галатию, Ликию), был восточнее Эвфрата, прошел через Сирию и Палестину, о которых он говорит, как о виденных своими глазами. Павсаний утверждает, что ему не удалось побывать в Вавилоне и Сузах, но он посетил Египет и осматривал пирамиды, оазис Аммона, колосс Мемнона близ Фив. Таким образом, северная граница его путешествия проходит в районе Византия и острова Фасос, западная - у Рима и Кампании, мог он также посетить Сардинию и Липарские острова. Впрочем, при описании Сардинии он, по-видимому, в большей степени основывается на письменных источниках, так как конспективно перелагает сочинение какого-то автора (ср. Х, 17, 1-13).

Сведений о природе описываемых областей Павсаний приводит немного, только если что-либо привлекло его особое внимание. Более всего он интересуется наличием источников с хорошей питьевой водой, болот с опасными местами, многоводностью и высыханием рек. Почти всегда он начинает с истоков реки и затем прослеживает все ее течение, не упуская случая подчеркнуть ее "чудесное" исчезновение с поверхности земли и появление уже в совсем другом месте (II, 5, 3; 37, 5; VIII, 22, 3; 54, 2; Х, 33, 5). Попутно Павсаний рассказывает как о мифах, связанных с названием реки или источника, так и о специфических свойствах их вод. Так, "те источники, которые представляют что-либо удивительное или оригинальное, я сам посетил и видел своими собственными глазами, источники же менее интересные, хотя я их тоже знаю, я сознательно опускаю : найти воду соленую или кислую не такое уже большое чудо" - отмечает Павсаний и описывает воду тягучую, похожую цветом и запахом на кизикское масло, красную, синюю, черную, белую, а также тепло-сладкую и горяче-кислую, разъедающую даже свинцовые трубы (IV, 35, 8-12). Так же подробно он описывает пещеры, известные по всей Греции (Х, 32, 2) и купальни с целебной водой, которыми пользуются греки для оздоровления. Хотя порой приводимые Павсанием сведения достаточно фантастичны, он сам им, безусловно, верит (VIII, 18, 5-6). Вместе с тем он вполне разумно рассуждает о свойствах воды в зависимости от климата (VIII, 28, 2-3), о природе дождя как атмосферного явления (VIII, 38, 4), о местах, где никогда не бывает тени (VIII, 38, 6) и т.д. Не обходит он своим вниманием и землетрясения, поскольку район Средиземноморья находится в молодой геологической зоне и это явление в Греции наблюдается достаточно часто (VII, 25, 3; 25, 8). Особенно яркую картину [30] природных катаклизмов Павсаний дает при описании битвы с галатами за Дельфы, чтобы у читателя создалось впечатление, что сами боги встали на защиту святилища Аполлона, послав на погибель врагов не только снег, холод и землетрясение, но даже "панический" страх и тени героев (Х, 23, 1-8).

К таким же естественнонаучным экскурсам можно отнести описание флоры и фауны Греции и некоторых других областей, различные этнографические наблюдения, которые, представляя определенный интерес, все же являются лишь дополняющим и оживляющим основное повествование фоном.

Все исторические экскурсы, приводимые Павсанием, можно разделить на три группы : генеалогии, краткие заметки, сопровождающие описание того или иного памятника и связные очерки истории Греции со времени Филиппа II до конца I в. н.э.²⁵

Павсаний интересуется хронологией истории Греции, но часто понимает под ней именно генеалогию. Традиция отсчитывать ход истории по поколениям стала общепринятой после Гекатея Милетского и ею пользовались многие античные авторы (Эфор, Диодор). За продолжительность жизни одного поколения обычно принималось тридцать лет, точнее три поколения составляли одно столетие. Павсаний же в начале каждой книги (кроме I) приводит более или менее подробный рассказ о древнейшей истории области в лице ее правителей, начиная с мифического героя-основателя и кончая реальными царями. Так, в книге II, рассказывая о Коринфе, он сообщает о потомках Сизифа и истории рода Бакхиадов до изгнания их Кипселом (4, 3-4); рассказывая о Сикионе, повествует о потомках Эгиалея до приглашения Лаомедонтом Сикиона из Аттики (5, 6 - 6, 7); касаясь Аргоса, упоминает о потомках Форонея (16, 1-4); рассказывая же об Эпидавре, говорит о генеалогии Эпидавра и Асклепия (26, 2-7). В книге III, в пассаже об Эврипонтидах он сообщает о потомках Прокла (7, 1 - 10, 3), в пассаже об Агиадах - о потомках Лелега (1, 1 - 6, 9). В книге IV говорит о потомках Поликаона и Мессены (1, 1-2; 2, 1-2), о потомках Периера и Нелея (2, 2 - 4, 4); в книгах V-IV - о древнейших царях у элейцев и о потомках Эндимиона (1, 1 - 5, 1); в книге VII - о потомках Ксуфа (1, 1-7); в книге VIII - о потомках Пелазга (3, 1 - 5, 13); в книге IХ, по поводу Фив, - о потомках Кадма (5, 1-16), а по поводу Орхомена - о потомках Андрея (34, 6-10), Альма (36, 1-6), Климена (37, 1-8); в книге же Х рассказывает о потомках Парнасса и о Дельфе (6, 1-6).

Безусловно, Павсанию стоило большого труда построить все эти генеалогические переплетения, так как он перечисляет предков часто до 5-6 колена (IV, 4, 2; 4, 4) и упоминает потомков в 9-м (VIII, 10, 10), в 12-м (I, 39, 6) и даже в 15 колене (I, 11, 1). Для этого он использовал [31] письменные свидетельства, поэмы местных мифографов, поскольку большая часть имен легендарна, специальные сочинения по генеалогии, например, Кинефона и Асия (IV, 2, 1), а также рассказы местных жителей (VIII, 6, 1). Большое значение имели генеалогические изыскания и для исторических лиц, для которых Павсаний почти всегда указывает имя отца, а то и имя деда. И даже в Аттике, где после Клисфена при имени человека надо было указывать название новой филы, эта традиция сохраняется. С помощью таких генеалогий Павсанию удается дать читателю ощущение древности рассказываемых событий и неразрывной связи всей греческой истории. Но генеалогии имеют для него лишь вспомогательный характер, так как если бы он хотел, он мог бы приводить их чаще и еще более подробно, о чем и сам говорит в начале своего сочинения в I книге (3, 3). Главной же своей задачей Павсаний считает ознакомление читателя с реальной историей Греции.

Небольшие исторические экскурсы, связанные с отдельными памятниками, есть во всех книгах. Они могут быть очень краткими, всего в два-три предложения, а могут иметь вид тщательно составленных пассажей, конспективно передающих какое-либо историческое сочинение. Так, в I книге, упомянув о находящемся в здании Совета пятисот изображении Калиппа, бывшего начальником афинского отряда, посланного к Фермопилам охранять Элладу от вторжения галатов, Павсаний затем приводит целый рассказ об этом народе. Начав с места расселения галатов и объяснив их название, он говорит об их вторжении в Грецию, живо рисует сражение у Фермопил и битву за Дельфы, прослеживает путь галатов по Малой Азии, их столкновение с жителями Пергама, Пессинунта и Анкиры, о которых он попутно сообщает дополнительные сведения, и заканчивает краткой историей Пергама. И затем, как бы спохватившись, останавливает себя и возвращает внимание читателя к первоначальному сюжету - описанию здания Совета пятисот (I, 4, 1 - 6). Примеров подобных отступлений у Павсания много, но все они искусно вплетаются в описание достопримечательностей, делая его более красочным и содержательным (II, 33, 3-5; VIII, 52, 1-6 и т.д.).

Отдельные исторические сведения, сообщаемые Павсанием, освещают примерно семь веков - от поздней архаики до его собственного времени. Большая же часть связных контекстных экскурсов относится к чрезвычайно важному для судьбы Греции в целом периоду (с конца IV до середины II в. до н.э.), но по отношению к Пелопоннесу затрагивается и более ранняя история. Экскурсы эти распределяются следующим образом : во II книге дается описание жизни Арата Сикионского (гл.8-9); в III книге рассказывается история Спарты с вкраплениями мифологического и антикварного характера (гл. 2-10); в IV книге - история Мессенских войн (гл. 4-27); в VII книге - история Ахайи в 280-146 гг. до н.э. и, в частности, история Ахейского союза (гл. 7-16); в VIII книге приводится описание жизни [32] Филопемена (гл. 49-52); в Х книге освещаются события III Священной войны (гл. 2-3) и дается рассказ о нашествии галатов на Грецию (гл. 19-23). Таким образом, если учитывать небольшие замечания и пассажи, разбросанные по всему тексту, то получится развернутое историческое повествование.²⁶ Так, например, в I книге, перемежая описание памятников и историю, он прослеживает судьбу преемников Александра Великого - Птолемея (6, 1 - 7, 3; 8, 5 - 9, 3), Лисимаха (9, 4 - 10, 5), Селевка (16, 1-3), Аттала (8, 1), Пирра (11, 1 - 13, 9; ср. II, 21, 4), упоминает Антигона и Деметрия Полиоркета, Антипатра и Кассандра. Павсаний доводит этот свой рассказ до смерти Пирра, т.е. до 272 г. до н.э., на каковой дате кончается труд Гиеронима из Кардии, послужившего, по-видимому, главным источником. Причиной же того, что эти сведения оказались собранными именно в I книге, послужило то обстоятельство, что в Афинах были различные памятники, связанные с именем каждого из них.

Павсаний мало говорит о Греции своего времени, об истории римского владычества, о правящих императорах, лишь при случае упоминая их по имени (например, Траяна, Адриана, Антонина Пия, Марка Аврелия). Создается впечатление, что его интерес к Греции угасает после гибели Ахейского союза и разрушения римлянами Коринфа в 146 г. до н.э. Единственное более позднее событие, о котором он не мог умолчать, это разграбление Суллой Афин в 86 г. до н.э. Павсания привлекает только лишь сильная, славная, независимая Греция, но и здесь не все периоды ее истории в одинаковой степени. Ранние эпохи греческой цивилизации Павсаний характеризует кратко, приводя в основном описания древних памятников и генеалогии родов. Есть опять же и исключение - это история I и II Мессенских войн. Пятый век представлен сведениями о Персидской войне, о славных деяниях предков и памятниках в их честь. Мало он говорит о так называемом Пятидесятилетии (пентеконтаэтии), т.е. о событиях между битвой при Платеях в 479 г. и началом Пелопоннесской войны в 431 г., о которой он упоминает редко (III, 7, 11; V, 23, 4). Четвертый и третий века больше интересуют Павсания и он рассказывает о гегемонии Фив в 371-362 гг., о III Священной войне, о Филиппе II Македонском и Александре Великом, о главных преемниках Александра. Второй век почти полностью выпадает из поля его зрения, так как после гибели Ахейской лиги в 146 г. до н.э. Павсаний уже не мог ни надеяться, что Греция станет вновь свободной, ни отрицать ее поражения, и поэтому предпочел проигнорировать эту ситуацию. Причина такой несоразмерности рассказов о различных периодах состоит в том, что, как не раз говорил сам Павсаний, нет необходимости повторять Геродота и Фукидида (для V века), а также Ксенофонта (для первой половины IV века). По этой же причине он ссылается на них лишь тогда, когда надо объяснить тот или иной [33] памятник, поскольку их сочинения сохранились и были широко известны. Историки же эллинизма были "преданы забвению" и он стремился восполнить этот пробел (I, 6, 1).

При оценке любого события критерием для Павсания является то воздействие, которое оно возымело на ход греческой истории. Он был патриотом и, по-видимому, искренне любил и восхищался историей своего народа, в меньшей степени тревожась о материальном его благосостоянии и более - о его независимости. Поэтому он яростно нападает на всех, кто посягал на свободу Греции - на персов, кельтов (галатов), македонян и их царей, греческих тиранов и, наоборот, безудержно восхваляет тех, кто выступал против них. Хотя Павсаний и указывает постоянно на материальный ущерб, нанесенный персами, особенного возмущения ими мы не встретим, так как он, по-видимому, относился к ним, как к варварам, да к тому же давно побежденным. А напоминанием о злодеяниях, совершенных ими, могут служить разрушенные храмы, специально оставленные в руинах (Х, 35, 2). Совсем по другому относится он к галатам, которые нанесли страшный урон Греции, разорив много городов и попытавшись даже разрушить священные Дельфы. Павсаний с ужасом повествует о тех жестокостях, которые пришлось перенести грекам от этих варваров (Х, 22, 3-4).

К остальным врагам Греции Павсаний относится дифференцировано. О македонянах он отзывался негативно, поскольку именно в результате неудачной борьбы с ними погибла греческая независимость. Он нещадно бранит их царей : Филиппа II, который причинил много зла эллинам и к тому же "клятвы именем богов всегда попирал, договоры при всяком случае нарушал и данного слова бесстыдно не выполнял больше, чем кто-либо другой из всех людей", за что его и наказали боги (VIII, 7, 5-7); Кассандра - человека безбожного (I, 6, 7), у которого была "непримиримая ненависть к афинянам" (I, 25, 6) и который, погубив весь дом Александра Великого, был тоже наказан богами страшной смертью (IХ, 7, 2); Филиппа V, человека коварного (II, 9 , 4; VII, 7, 5), который "довел народ в Элатее до предельной степени ужаса" (Х, 34, 3) и "вызвал к себе ненависть всей Эллады" (VIII, 50, 4). С другой стороны, пытаясь быть справедливым, Павсаний отмечает и благородные деяния некоторых диадохов - так, Селевк I реставрировал статуи в Афинах, разрушенные персами (I, 16, 3), Птолемей - был "благодетелем Афин" (I, 9, 4), Атталиды поддерживали Афины против Филиппа V и греков Малой Азии против галатов (I, 4, 5; 8, 1; 25, 2; Х, 15, 2). Таким образом, Павсаний не является противником монархии как таковой, ее оценка зависит у него исключительно от совпадения или несовпадения ее действий с интересами греков. Более того, древнюю монархию, т.е. царскую власть, Павсаний считает положительным явлением, позволившим многим греческим городам оформиться в сильные и [34] независимые государства (ср., например, роль Тесея (I, 2, 6) и мифических аттических царей (I, 2, 6)).

Олигархию Павсаний осуждает, обвиняя ее представителей в коррупции и эгоизме. Вожди олигархов получили взятки от Филиппа II и стали главной причиной междоусобицы среди греков (IV, 28, 4), они вошли в соглашение с Филиппом V в Фокиде и действовали против интересов своего города (Х, 34, 3), они убили в Мессене "отца всего эллинского народа" Филопемена, хотя партия простого народа пыталась спасти его, и именно "с этого времени Эллада перестала быть матерью героев" (VIII, 51, 7). Но и к демократии Павсаний относится настороженно. Он отвергает древнюю традицию о введении народоправства Тесеем (I, 3, 3), утверждая, что и он сам и несколько поколений его потомков продолжали оставаться царями. Весьма сдержанно говорит он и о преимуществах афинской демократии : "кроме афинян мы не знаем ни одного народа, который бы при демократическом правлении достиг могущества. Но афиняне и при демократии заняли одно из первых мест; это потому, что по своему природному уму они не имели себе равных среди эллинского племени и более всех других повиновались законам" (IV, 35, 5). Ибо сам народ, по мнению Павсания, по своей слабости и неорганизованности, не может противостоять дурным правителям, будь то тиран или олигархи (VIII, 27, 16; IХ, 6, 2).

К тирании Павсаний испытывает самое большое отвращение, рисуя тиранов в темных красках : Лахара в Афинах (I, 25, 7; 29, 16), Маханида и Набиса в Спарте (IV, 29, 10), тиранов Сикиона (II, 8, 2-3), Аполлодора в Кассандрее (IV, 5, 4-5), Аристотима в Элиде (V, 5, 1; VI, 14, 11), Гиерона в Приене (VII, 2, 10). Херона, дважды победившего на Истмийских и четырежды на Олимпийских играх, пелленцы не желали признавать за то, что он получил от Александра "самую гнусную милость - стать тираном собственной родины" (VII, 27, 7). Но все же и здесь Павсаний делает некоторые исключения. Он благосклонно отзывается об Аристодеме из Мегалополя, заслужившем эпитет "Добрый" (VIII, 27, 11), а также об Аристомахе из Аргоса (II, 8, 6) и Лидиаде из Мегалополя (VIII, 27, 12; 27, 15), которые по патриотическому побуждению добровольно отказались от тирании и привели свои города в Ахейский союз, ставивший своей целью освобождение греков от македонской власти.

Таким образом, политические воззрения Павсания вполне соответствовали традиционному взгляду на государственные формы древности - монархию, тиранию, олигархию, демократию, с той лишь особенностью, что он всегда смотрел на них с точки зрения интересов Греции, ее блага и независимости.

Отношение Павсания к самим грекам также не однозначно, он оценивает каждый город в зависимости от его роли в общегреческой истории. Триумфом борьбы греков за свою свободу явились Персидские [35] войны и Павсаний дает подробное описание Альтиса в Олимпии с посвящениями победителей и приводит список всех 27 полисов, принимавших участие в войне, который он скопировал с пьедестала статуи Зевса (V, 23, 1-3).²⁷ С другой стороны, "битва при Херонее стала началом бед для всех эллинов и одинаково сделала рабами как тех, кто презирал македонян, так и тех, кто стоял за них" (I, 25, 3). И далее Павсаний опять перечисляет города, попытавшиеся встать на защиту Греции, неудача которых, как он считает, была обусловлена не доблестью победителей и трусостью побежденных, а роком, обессилившим всю Элладу.²⁸

Несчастье Херонеи выросло из Пелопоннесской войны, в которой участвовала в течение тридцати лет почти вся Греция и которая сделала возможной победу Филиппа, так как "потрясла до самого основания Элладу, бывшую еще до тех пор крепкой и организованной" (III, 7, 11). Поэтому, перечисляя "патриотов и благодетелей" Греции (VIII, 52, 1-6), Павсаний исключает из их числа тех, кто руководил Пелопоннесской войной : Лисандра, сделавшего, по его словам, больше зла, чем добра Лакедемону (IХ, 32, 10); всех, кто защищал только свою землю, а не Грецию в целом (VIII, 52, 1); тех, кто впоследствии запятнал себя каким-либо преступлением (как, например, по мнению Павсания, Аристид, обложивший податями жителей островов - VIII, 52, 2; ср. VII, 27, 7). Напротив, доброго упоминания удостаиваются : Мильтиад, победитель при Марафоне, "первый благодетель всего эллинского народа"; Леонид, отличившийся при Фермопилах; Фемистокл, отразивший нападение Ксеркса на море; Ксантипп, уничтоживший вместе с Леотихидом персидский флот при Микале; Кимон, совершивший множество славных деяний; Конон, изгнавший спартанских гармостов с островов и из прибрежных областей; Эпаминонд, изгнавший спартанских гармостов из внутренних областей и основавший Мессену и Мегалополь, что послужило дальнейшему возвеличению Эллады; Леосфен, вернувший в Грецию пятьдесят тысяч эллинов, служивших у персов, и бывшего командующим союзным греческим войском в сражении против македонян; Арат, один из стратегов Ахейского союза, много сделавший для последней попытки объединения греков; и, наконец, Филопемен, последователь Арата, содействовавший укреплению Ахейского союза и подрыву влияния Спарты в Греции. Павсаний приводит десять имен людей, каждый из которых совершил нечто, достойное памяти потомков. Но он вводит еще один критерий - необходимость быть благодетелем-эвергетом Эллады, а не просто "блестящим" мужем (ср. I, 14, 15; VI, 4, 6; VII, 6, 6; 27, 7; Х, 9, 2). [36] И поэтому он опускает имена Перикла, Фрасибула, Агесилая (хотя Ксенофонт, например, включает и его в число благодетелей Эллады), Демосфена и многих других известных людей V-III вв. до н.э.²⁹

Рассказывая о междоусобных войнах греков, Павсаний оценивает их крайне негативно, считая, например, как было уже сказано выше, руководителей в Пелопоннесской войне с обеих сторон губителями Греции (III, 7, 11; VIII, 52, 3). Тем не менее, он называет победу Эпаминонда в 371 году при Левктрах "самой замечательной, какую эллины когда-либо одерживали над эллинами", так как она была необходимым противодействием нарушению политического равновесия в греческом мире и была важна для восстановления независимости греческих полисов (III, 6, 4). С тем большей яростью он обрушивается на любые проявления непатриотизма или предательства в отношениях греков между собой (III, 6, 3; VII, 10, 1-12; 16, 4; Х, 22, 9).

К римлянам, своим современникам и их предшественникам, Павсаний относится, в основном, нейтрально,³⁰ одинаково при случае порицая неблаговидные поступки и римлян и греков. Он отстраненно рассказывает о римском завоевании Греции, считая виновниками упадка не римлян, а Филиппа и македонян. При этом он напоминает о том, что когда ахейцам в 198 г. до н.э. пришлось выбирать между македонянами и римлянами, они сами предпочли последних (VII, 8, 2). Павсаний, конечно, не мог игнорировать тот факт, что римляне вывезли огромное количество памятников греческого искусства, но он неоднократно подчеркивал, что так делалось задолго до них, в том числе, и самими греками в случае их победы над соседями.

Таким образом, исторические экскурсы Павсания не только освещают реальный ход событий, но и рисуют яркую и разнообразную картину человеческих отношений и судеб, чем и определяется большое значение сочинения Павсания как источника не только для искусствоведов, что является общепризнанным фактом, но и для историков.³¹

* * *

Несколько слов надо сказать о судьбе сочинения Павсания. Сохранилось полностью или частично 18 рукописей и почти все они датируются второй половиной ХV века. Эти рукописи восходят к списку известного гуманиста Никколо Никколи (1364-1437), который, таким образом, был создан ранее 1437 г. и который, в свою очередь, был [37] сделан с утраченного позднее архетипа - экземпляра ХI в. из библиотеки Арефы Патрского, епископа города Кесареи. Сохранились свидетельства, что еще в 1500 г. список Никколо Никколи находился в монастыре св. Марка в Венеции и затем след его теряется. Но именно с него было сделано несколько знаменитых копий, сохранившихся до нашего времени.

Венецианская рукопись № 413, принадлежавшая первоначально кардиналу Виссариону, который в 1468 г. подарил всю свою библиотеку городу Венеции. Эта рукопись также середины ХV в. и, возможно, лучшая и ближайшая к списку Никколо Никколи.

Парижская рукопись № 1410, изготовленная в 1490-1491 гг. Она была положена в основу изданий И.Беккера, а затем Ф.Спиро, издание которого до нашего времени является одним из самых распространенных.

Флорентийская рукопись № 56.11, датируемая 1485 г., была создана в Риме известным каллиграфом пресвитером Иоанном с Крита. Копией с этого свитка считается другая рукопись, хранящаяся также в Венеции, которая известна как автограф Димитрия Халкондила, филолога ХV в., изучавшего гомеровские поэмы.

Мадридская рукопись № 4564 конца ХV в. содержит текст только первой книги "Описания Эллады" до I, 26, 5. Эта рукопись является автографом "отца греческой науки" Иоанна Ласкариса (1434-1501).

На основании датировки основных рукописей можно сделать вывод, что Павсания заново открыли гуманисты эпохи Кватроченто, а до того времени он не был широко известен.³² Так как все копии восходят к одному архетипу, причем достаточно позднему и, по-видимому, не лучшей сохранности, то работа с текстом затруднена. Лакуны в рукописях восполнялись путем их сличения, но некоторые места восстановить так и не удалось, поскольку было много лакун и ошибок уже в рукописи, попавшей в руки Никколо Никколи. Трудность исправления текста связана также с тем, что Павсаний часто сообщает имена собственные и топонимы, которые не встречаются ни у других античных авторов, ни у византийских лексикографов. Все это вызвало появление множества конъектур, которые необходимо учитывать при использовании Павсания, так как иногда смысл текста сильно меняется, что ярко демонстрируется попытками различной реконструкции на основании его описаний памятников античного искусства (например, Амиклейского трона, ларца Кипсела и т.д.).

О большом интересе в средние века образованных людей к Павсанию свидетельствует также тот факт, что первое печатное издание появилось уже в начале ХVI в. у основавшего в Венеции свою типографию Альда Мануция. Это издание было подготовлено Марком Музурусом в 1516 г.³³ Четверть века спустя появляется первый, по-видимому, перевод на латинский язык части этого сочинения - первых двух книг, посвященных Аттике и Коринфике.³⁴ Затем, в 1557 г. появляется перевод всего труда Павсания [38] на латинский язык, изданный параллельно с греческим текстом Ромулом Амасием.³⁵ В конце ХVI, в ХVII и ХVIII веках сочинение Павсания пользовалось, по всей видимости, большой популярностью, поскольку активно переиздавалось в разных странах - Германии, Франции, Голландии.³⁶

Особенно же много изданий "Описания Эллады" появилось уже в ХIХ и начале ХХ в. Классическими до сих пор считаются издания И.Беккера³⁷ и, особенно, И.Х.К.Шубарта,³⁸ который в своих комментариях и критическом аппарате подвел итоги изучения текста Павсания до него. В 1845 г. в Париже было выпущено Л.Диндорфом издание, отличающееся тщательным отбором конъектур и прекрасной общей подготовкой текста.³⁹ Наряду с выходом в 1903 г. издания Ф.Спиро, выдержавшим затем много переизданий,⁴⁰ в Лейпциге также готовится в течение почти пятнадцати лет издание Г.Гитцига и Г.Блюмнера с обширным и разнообразным комментарием в шести полутомах, в котором Гитцигу принадлежит обработка материала по истории, мифологии и литературе, а Блюмнеру - по археологии и топографии. Во многом это издание сохранило свое значение именно благодаря комментарию.⁴¹ Столь же ценный комментарий к Павсанию на основании нумизматических данных был составлен Ф.Имхоф-Блюмером и П.Гарднером.⁴² Из современных изданий можно отметить издание, подготовленное М.Х.Роха-Перейрой (1973-1981), которая заново изучила все рукописное предание, но не привела все конъектуры предшественников в критическом аппарате, хотя они очень важны при работе исследователей, что значительно снизило ценность данного издания Павсания.⁴³

Большую роль в изучении труда Павсания сыграли переводы "Описания Эллады" на европейские языки, некоторые из которых и сейчас используются для уточнения понимания текста. Это, в первую очередь, издание Дж.Фрезера в шести томах, первый из которых содержит перевод оригинала на английский язык, со второго по пятый - комментарий ко всем десяти книгам, а шестой - указатель и карты.⁴⁴ Комментарии Фрезера чрезвычайно подробны, особенно по мифологии, религии и культам отдельных областей. Хорошо представлены данные по географии и археологии, но последние уже устарели после археологических раскопок, проведенных в описываемых Павсанием местах в 70-80-х годах ХХ в.

Свою традицию имеют издания Павсания и в России. Первый перевод его сочинения был выполнен в Санкт-Петербурге еще в конце ХVIII в.⁴⁵ Текст этого перевода имеет большое количество неточностей и лакун, так как они были устранены лишь в первой половине ХIХ в. работами немецких исследователей. Язык перевода - тяжеловесный, додержавинский и, кроме того, повсюду можно встретить примеры субъективного отношения христианского переводчика, который с пренебрежением относится не только к язычеству, но и к его памятникам, что лишает всякого смысла обращение к этому сочинению. Но ровно через сто лет интерес к Павсанию появляется вновь и в Санкт-Петербурге выходит второй перевод на русский язык его труда, подготовленный директором Александровской гимназии в Ревеле Г.А.Янчевецким.⁴⁶ В этом издании уже были учтены все исправления, внесенные к тому времени в текст, а также использовано большое количество научной [39] литературы, посвященной Павсанию. Текст был также снабжен необходимым дополнительным материалом : из издания И.Шубарта был сделан перевод его вступительной статьи "Историко-литературное сочинение Павсания", из путеводителя по Греции Бедекера - "Краткий очерк истории греческого искусства", из издания Видаша - более двадцати родословных таблиц мифических и реальных исторических родов, расположенных по областям (например, Афины, Сикион, Македония и т.д.), был приведен, кроме того, отдельный перечень греческих ваятелей и живописцев, а также авторов, упоминаемых Павсанием, с указанием их произведений и соответствующего места в тексте. Несмотря на большой труд, проделанный Янчевецким, издание имело ряд серьезных недостатков, в том числе, стремление литературно передать основную мысль Павсания, не сохраняя при этом стиль оригинала, ошибки в переводе и употреблении некоторых терминов (например, "скульптурные фрески" Фидия, "рельефные фрески Пергамского алтаря" (с. LXVI, XCI); "статуя Аполлона с белкой" (с. LXXIX), хотя известно несколько копий Аполлона Сауроктона, т.е. убивающего ящерицу и т.д.).

Последним в ряду русских изданий Павсания является перевод, выполненный известным филологом классиком С.П.Кондратьевым.⁴⁷ Расскажем о нем несколько подробнее, чтобы пополнить тем самым наши сведения по истории отечественного антиковедения.⁴⁸ Сергей Петрович Кондратьев (1872-1964) родился в селе Алтыновка Черниговской губернии в семье, принадлежавшей к разночинцам, так как его отец был почтовым чиновником. Переехав в Москву к тетке, которая его усыновила и дала свою фамилию, он в 1902 г. поступил на Историко-филологический факультет Московского университета, который успешно и окончил в 1906 г. Затем, в 1906-1917 гг. он преподавал древние языки в различных московских гимназиях, читал лекции по латинскому языку на Высших женских курсах. В 1918-1923 гг. исполнял обязанности заведующего Отделом народного образования в Звенигороде и одновременно работал в организации по охране памятников старины и искусства. С 1924 г., вернувшись в Москву, читал курсы древней и средневековой истории на Рабфаке и историю культуры на Высших технических курсах, одновременно являясь заведующим лекционным отделом на Московской железной дороге. В 1932-1933 гг. он работал в издательстве "Academia", а в 1940-1948 гг. - в "Вестнике древней истории", выполняя переводы с греческого языка. Некоторое время он преподавал латинский язык в МГУ и на Истфаке института им. К.Либкнехта, а в 1938 г. поступил в аспирантуру классического отделения МГПИ им. В.И.Ленина и после защиты кандидатской диссертации он был зачислен в штат. В течение четырех лет (1944-1948 гг.) он являлся также старшим научным сотрудником сектора древней истории Института истории АН СССР. В 1947 г. ему было присвоено звание профессора по кафедре классической филологии МГПИ, где он и работал до самой своей смерти в 1964 г.[40]

С.П.Кондратьев был усердным переводчиком древних авторов. За свою жизнь он опубликовал целую серию переводов с греческого и латинского, в том числе сочинения Аппиана, "Писателей истории Августов", Прокопия Кесарийского и многих других. В основу перевода Павсания было положено монументальное издание Г.Гитцига и Г.Блюмнера с параллельным использованием стереотипного издания Ф.Спиро и английского перевода Дж.Фрезера. Перевод "Описания Эллады" был выполнен Кондратьевым в целом весьма прилежно : верно передано основное содержание глав, учтены новейшие исправления и дополнения издателей в тех местах, где рукописный текст сохранился неудовлетворительно. Все стихотворные пассажи даны в переводе самого Кондратьева, кроме цитат из "Илиады" и "Одиссеи" Гомера, приводимых в переводе Н.И.Гнедича и В.А.Жуковского, но с уточнениями и дополнениями строк, внесенными переводчиком. К переводу добавлены примечания, являющиеся сильно сокращенным вариантом комментариев Гитцига и Блюмнера.

И, наконец, в 1996 г. было осуществлено переиздание "Описания Эллады" Павсания.⁴⁹ При этом перевод С.П.Кондратьева был заново отредактирован с учетом изданий Г.Х.Шубарта и М.Х.Рохи-Перейры : исправлены неточности в переводе, погрешности в стиле, унифицирована передача имен собственных на русский язык (кроме стихотворных строк, где было сохранено прежнее написание), радикально исправлен указатель, составлена новая библиография. Кроме того, издание было снабжено подборками карт по областям и планами святилищ, описываемых Павсанием, которые приводятся по изданию В.Джонса.⁵⁰

Таким образом, сочинение Павсания, благодаря огромному и интереснейшему материалу, собранному в нем, продолжает вызывать к себе интерес и, возможно, еще неоднократно исследователи и читатели будут к нему возвращаться, чтобы еще раз восхититься величием древней Эллады, которое и подвигло Павсания на создание его труда.

ПРИМЕЧАНИЯ

В электронной публикации были сделаны дополнительные ссылки на научную литературу и издания Павсания. В связи с этим для удобства цитирования после номера примечания в скобках приводится номер примечания в печатном издании (если примечание отсутствует, ставится "0").

1 [=1] Diller A. Pausanias in the Middle ages // Transactions and proceedings of the American philological association, Vol. 87, 1956, p.84 ff.; idem. The manuscripts of Pausanias // Transactions and proceedings of the American philological association, Vol. 88, 1957, p.169 ff. (назад)

2 [=2] См. подборку этих мест : Habicht Chr. Pausanias' quide to ancient Greece. Berkeley; London, 1985, p. 176-180. (назад)

3 [=0] Comfort H. The date of Pausanias, book II // American Journal of Archaeology, Vol.35, 1931, p.310-314. (назад)

4 [=0] Habicht Chr. Pausanias' quide ... p.10. (назад)

5 [=4] Regenbogen O. Pausanias // RE, Suppl. VIII, Stuttgart, 1956, Sp. 1010. (назад)

6 [=5] Kalkmann A. Pausanias der Perieget. Untersuchungen (ber seine Schriftstellerei und seine Quellen. Berlin, 1886, S. 11; против - Regenbogen O. Pausanias … Sp. 1012-1013. (назад)

7 [=6] Diller A. The authors named Pausanias // Transactions and proceedings of the American philological association, Vol. 86, 1955, p. 276-279. (назад)

8 [=7] К этому убеждению еще раньше пришел В.Гурлитт, см. : Gurlitt W. (ber Pausanias. Untersuchungen. Graz, 1890, S. 64, 67. (назад)

9 [=8] Некоторые исследователи считали, что Павсаний просто жил там какое-то время (Kalkmann A. Pausanias der Perieget … S. 11, 276; Diller A. The authors named Pausanias … p. 270), но в новейших работах поддерживается мнение, что Магнесия на Сипиле - его родина (например : Habicht Chr. Pausanias' quide ... p. 15). (назад)

10 [=0] Chamoux F. Pausanias g(ographe // Litterature gr(co-romaine et g(ographie historique / Ed. R.Chevallier. Paris, 1974, p.83-90. (назад)

11 [=9] Gurlitt W. (ber Pausanias … S. 12-13. (назад)

12 [=10] Этот принцип построения описания был впервые отмечен исследователями еще в конце прошлого века, см. : Habicht Chr. Pausanias' quide ... p. 20. (назад)

13 [=11] Сочинение Павсания даже называли "Бедекером древности", см. : Petersen E. Pausanias der Perieget // Rheinisches Museum, Bd. 64, 1909, S. 485. (назад)

14 [=12] Например : Pasquali G. Die schriftstellerische Form des Pausanias // Hermes, Bd. 48, 1913, S. 192. (назад)

15 [=13] Habicht Chr. Pausanias' quide ... p. 22. (назад)

16 [=0] Подробнее об описании Павсанием Олимпии см. : Hyde G. De Olympionicarum statuis a Pausania commemoratis. Halis Saxonum, 1903; Trendelenburg A. Pausanias in Olympia. Berlin, 1914. (назад)

17 [=14] См. подборку мнений : Habicht Chr. Pausanias' quide ... p. 24. (назад)

18 [=15] Например : Habicht Chr. Pausanias' quide ... p. 22-26. (назад)

19 [=0] Kalkmann A. Pausanias der Perieget. Untersuchungen (ber seine Schriftstellerei und seine Quellen. Berlin, 1886. (назад)

20 [=16] Некоторые издания, например, издание "Описания Эллады" в переводе Г.Янчевецкого, приводят этот список полностью. Анализ источников Павсания см. : Чистяков Г.П. Павсаний как исторический источник : Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1983, с. 65-91. (назад)

21 [=17] Habicht Chr. Pausanias' quide ... p. 142. (назад)

22 [=0] Жебелев С.А. К вопросу о композиции "Описания Эллады" Павсания // Журнал Министерства Народного Просвящения, октябрь, 1909, с.395-440. (назад)

23 [=0] См., например : Фармаковский Б.В. Лесха книдян в Дельфах // Известия Русского археологического института в Константинополе. Т.IV, вып.1, 1899, с.152-185. (назад)

24 [=18] Так, были составлены основательные комментарии к сочинению Павсания Дж.Фрезером, Г.Гитцигом и Г.Блюмнером (историко-антикварного характера), Ф.Имхофф-Блюмнером и П.Гарднером (по нумизматическим данным). Описания же городов, раскопанных после выхода в свет этих комментариев, даны в специальной монографии Х.Хабихта о Павсании : Habicht Chr. Pausanias' quide ... p. 28-63. (назад)

25 [=20] Чистяков Г.П. Павсаний как исторический источник … с. 56. (назад)

26 [=21] Чистяков Г.П. Павсаний как исторический источник … с. 57. (назад)

27 [=22] Этот список можно сравнить с таким же перечнем полисов с колонны, посланной греками в Дельфы и затем перенесенной императором Константином в свою новую столицу, см. : Habicht Chr. Pausanias' quide ... p. 105. (назад)

28 [=23] Интересную подборку выражений, употребляемых Павсанием для характеристики поражений греков в различных сражениях приводит тот же Х.Хабихт : Habicht Chr. Pausanias' quide ... p. 112. (назад)

29 [=24] В отличие от Павсания, Плутарх и Корнелий Непот, составляя свои сборники биографий знаменитых людей Греции, не учитывали, были ли они эвергетами Эллады или нет. Для них главным была занимательность, яркость и поучительность рассказа. Поэтому, соглашаясь с Павсанием в оценке большей части названных персонажей, они все же некоторых прибавляют : Плутарх - Никия и Перикла, Корнелий Непот - Павсания из Спарты, и они оба - Алкивиада и Лисандра. (назад)

30 [=25] Некоторые исследователи, впрочем, расценивают его отношение как враждебное, см. : Gurlitt W. (ber Pausanias ... S. 87; Regenbogen O. Pausanias … Sp. 1069; подробный анализ отношения Павсания к Риму и отдельным римлянам см. : Habicht Chr. Pausanias' quide ... p. 119-125. (назад)

31 [=26] Поэтому, по крайней мере, странными, если не сказать кощунственными выглядят некоторые западные издания "Описания Эллады", в которых нарочито опущены все исторические экскурсы, как чужеродные вкрапления. (назад)

32 [=27] Чистяков Г.П. Павсаний как исторический источник … с. 28. (назад)

33 [=0] Pausaniae Graeciae descriptio. Edidit M.Musurus. Basileae, 1516. (назад)

34 [=0] Pausaniae commentariorum Graeciam describentium Attica et Corinthiaca a Domitio Calderino latinitate donata et mendis repurgata. Basileae, 1541. (назад)

35 [=0] Pausaniae de florentissimis veteris Graeciae regionibus commentariorum a Romulo Amasaeo conversi. Basileae, 1557. (назад)

36 [=0] См., например : Pausanivou th`" jEllavdo" perihvghsi", hoc est, Pausaniae Graeciae descriptio a G.Xylandro recognita. Francofurti, 1583; Pausaniae Graeciae descriptio cum Latina Romuli Amasaei interpretatione. Acc. G.Xylandri et F.Sylburgii annot. ac novae notae J.Kuhnii. Lipsiae, 1696; Pausaniae Graeciae descriptio Graece. Recognovit ex codd. et aliunde emend. explicavit J.F.Facius. T.I-IV. Lipsiae, 1794-1796 etc. (назад)

37 [=0] Pausaniae de situ Graeciae libri decem. Recognovit I. Bekkerus. T. I-II. Berolini, 1826-1827. (назад)

38 [=0] Pausaniae Graeciae descriptio. Recognovit J.H.Chr.Schubart. Vol. I-II. Lipsiae, 1853-1854. (назад)

39 [=0] Pausaniae descriptio Graeciae. Recognovit et praefatus est Lud. Dindorfius. Graece et Latine cum indice. Paris, 1845. (назад)

40 [=0] Pausaniae descriptio Graeciae. Recognovit F.Spiro. Vol.I-III. Lipsiae, 1903. (назад)

41 [=0] Pausaniae Graeciae descriptio. Edidit, graeca emendavit, apparatum criticum adjecit H.Hitzig, commentarium germanice scriptum cum tabulis topographicis et numismaticis addiderunt H.Hitzig et H.Bl(mner. Vol.1-3 (pars 1-6). Leipzig, 1896-1910. (назад)

42 [=0] Imhoof-Blumer F., Gardner P. A numismatic commentary on Pausanias. Pts. 1-3 // Journal of Hellenic Studies, Vol.6, 1885, p.50-101; Vol.7, 1886, p.57-113; Vol.8, 1887, p.6-63 (или : London, 1887); переиздание : Imhoof-Blumer F., Gardner P. Ancient coins illustrating lost masterpieces of Greek art : A numismatic commentary on Pausanias. New ed., edited and enlarged by A.N.Oikonomides. Chicago, 1964. (назад)

43 [=0] Pausanias. Graeciae descriptio. Edidit M.H.Rocha-Pereira. Vol. 1-3. Leipzig, 1973, 1977, 1981. (назад)

44 [=0] Pausanias's Description of Greece. Translated with a commentary of J.G.Frazer. 2.ed. Vol. 1-6. London, 1913. (назад)

45 [=0] Павсаний, или Павсаниево описание Еллады, то есть Греции. Преложенное с греческого языка на российский священником Иоанном Сидоровским и коллежским асессером Матфием Пахомовым, находящимися при воспитательном Обществе благородных девиц. СПб, при Академии наук, ч.1, 1788; ч.2, 1788; ч.3, 1789. (назад)

46 [=0] Павсаний. Описание Еллады или Путешествие по Греции во 2-ом веке по Р.Х. Перевод с греческого с толкованиями Г.Янчевецкого. СПб., 1887-1889. (назад)

47 [=0] Павсаний. Описание Эллады. В 2-х т. / Перевод С.П.Кондратьева. М.-Л., 1938-1940 (В 1994 г. в Москве было выпущено репринтное воспроизведение этого издания). (назад)

48 [=0] Биографические материалы о С.П.Кондратьеве были любезно предоставлены его дочерью - Анной Сергеевной Кондратьевой. (назад)

49 [=0] Павсаний. Описание Эллады / Перевод с древнегреческого С.П.Кондратьева под редакцией Е.В.Никитюк; ответственный редактор Э.Д.Фролов. Т. 1-2. СПб., 1996. (назад)

50 [=0] Pausanias description of Greece with an englisch translation by W.H.S.Jones. Vol.1. London; New York, 1918; Vol.2, London; New York, 1926; Vol.3, London; New York, 1933; Vol.4, London; Cambridge, 1935; Vol.5, London; Cambridge, 1935. (The Loeb Classical Library). (назад)

(назад)

| Главная страница |