М.В.РУБЦОВА Аммиан Марцеллин об узурпации как политическом действии

Проблематика легитимности позднеримской императорской власти тесно связана с вопросом о месте узурпации в политическом процессе Поздней античности. В историографии существует ряд противоположных взглядов на узурпацию: от невозможности определить узурпатора в правовом смысле (O. Зеек) до признания узурпаторами лиц, обвиненных в стремлении к императорской власти (C. Элберн). В связи с этим представляется обоснованным анализ мнений конкретных источников, современных событиям. Обширный материал для времени 354-378 гг. содержится у Аммиана Марцеллина. Говоря об узурпации как политическом действии, мы придерживаемся мнения, что это действие, направленное на захват и удержание власти. Для этого необходимо определить круг носителей данного действия и те критерии, по которым Аммиан причислял подобное действие к узурпациям. Кроме того, следует установить, являлись ли эти критерии едиными для всех случаев или варьировались в зависимости от пристрастий историка.

В описанных Аммианом случаях носители политического действия могут рассматриваться двояко: с одной стороны - это узурпаторы, решившиеся на присвоение императорской власти либо из страха перед заочным осуждением (Сильван - Amm., XV,5,15; Прокопий - XXVI, 6, 4; Фирм - XXIX, 5, 3) и, тем самым, по необходимости (Amm., XV, 6, 2-3), либо из личных амбиций (Валентин - Amm., XXVIII, 3, 4); с другой - узурпация исходит от какой-либо части войска (Amm., XX, 4, 14-16), причем армия вообще рассматривается как дестабилизирующий фактор внутриполитической жизни (Amm., XXI, 5, 9).

Так как армия являлась источником власти и легитимности императоров (Amm., XXV, 5, 4-5; XXVI, 1, 4), то говоря об узурпаторах, Аммиан подчеркивает особенности процедуры их провозглашения. Они заключаются в ограниченности воинских контингентов, участвовавших в провозглашении (Amm., XXVI, 6, 14), и в отсутствии настоящих императорских инсигний (Amm., XV, 5, 16; XXVI, 6, 15; XXIX, 5, 20).

При этом, если узурпаторы, такие как Сильван или Фирм, довольствовались аккламацией войском, то более крупные, такие как Прокопий, пытались подвести более законную основу для своей власти. Это выражалось в обращении к плебсу Константинополя (Amm., XXVI, 6, 18) и сенату (Ibid). Роль последних инстанций в изображении Аммиана номинальна и аккламация войском является достаточной для легитимации власти императора, как это показывает провозглашение Валентиниана II (imperator legitime declaratus - Amm., XXX, 10, 5). Несмотря на то, что последний был провозглашен без согласия и участия правящего императора, для Аммиана это провозглашение не является узурпацией в собственном смысле слова. Тем более, что данный случай был вынужденной мерой по сохранению власти за императорским домом, так как смерть Валентиниана I открывала возможность узурпации со стороны какого-либо военачальника, которого могли поддержать галльские легионы (Amm., XXX, 10, 1).

В отношении Аммиана к узурпаторам прослеживается несколько тенденций. Во-первых, случаи узурпации служат поводом для критики отдельных императоров, чьи действия, по мнению историка, приводили к мятежам. В связи с этим Аммиан говорит о вынужденности узурпаций. Так, Сильван и Фирм прибегли к узурпации как крайнему средству, так как боялись несправедливого суда со стороны императорской власти (Amm., XV, 5, 158; XXIX, 5, 3), на которую влияли интриги при дворе (Amm., XV, 5, 3-14). Недовольство со стороны населения действиями власти рассматривается Аммианом как одна из причин узурпации Прокопия (Amm., XXVI, 6, 10). Во-вторых, Аммиан при оценке узурпаторов оправдывает действия законной власти. Характерно, что у Аммиана существует представление о законном (legitimus) правителе, защита и охрана которого - дело всех граждан (Amm., XIX, 12, 17), и такой правитель противопоставляется узурпатору (Amm., XXVI, 9, 10). Эта позиция находит отражение даже в оценке узурпаций, которые были вызваны необходимостью. Подобная противоречивость во многом исходила и из личностной мотивировки. Так, в случае с Сильваном Аммиан был заинтересован в представлении его как мятежника, так как сам участвовал в подавлении мятежа.

В наибольшей мере личные симпатии историка повлияли на оценку узурпации Юлиана. Провозглашение его августом содержит все элементы, присущие подобным политическим действиям: аккламация без согласия и участия действующего императора, отсутствие императорских инсигний, которые заменяются цепью знаменосца (Amm., XX, 4, 18; cр. XXIX, 5, 20), критика власти и страх перед наказанием с ее стороны (Amm., XX, 8, 18; XXI, 1, 2), отношение со стороны императора как к заговорщику (Amm., XXI, 13, 13). Тем не менее, Аммиан не считает действия Юлиана узурпацией. Попытка оправдать его содержит несколько моментов. Подчеркивается законность Юлиана как цезаря (Amm., XV, 8, 21) и его постоянная законопослушность (Amm., XVI, 12, 63; XX, 4, 4). Исключается его личное участие в подготовке и осуществлении узурпации: единственным виновником этого предстает войско (Amm., XX, 4, 14-10). Указывается на попытку найти компромисс с императорской властью для государственной пользы (Amm., XX, 8, 5-17). Кроме того, Аммиан говорит об эффективности деятельности Юлиана как цезаря, что обеспечило ему поддержку со стороны провинциалов (Amm., XX, 9, 7; XXI, 10, 1). Таким образом, Аммиан исключает действие Юлиана из ряда узурпаций. Возможно, причина этого заключается не только в личных симпатиях историка, но и в успешном завершении узурпации, при котором Юлиан представал в итоге легитимным императором.

В остальных случаях, даже критикуя действия власти, Аммиан оценивает узурпации в соответствии с официальными версиями. Узурпация для Аммиана - это прежде всего политическое действие, направленное на разрушение внутриполитической стабильности, гарантом которой выступает законно выбранный император.