Конференции Центра антиковедения СПбГУ

Предложенные автором выводы новы и настолько необычны для отечественной науки, что с ними как-то трудно сразу согласиться. Начнем с того, что использование Диодором термина "Азия" как геополитического, т.е. для определения Персидского царства и зависимых от него территорий от времени правления Дария I до походов Александра Македонского не вызывает сомнений. Как отмечает сам автор, это связано с завоеванием Дарием I "почти всей Азии" (tes Asias schedon - Diod., X, 19, 5 - здесь термин "Азия" имеет еще вполне географическое значение) и желанием его покорить Европу. Однако в предыдущем повествовании Диодора о подчинении персами Азии нет ни слова о подчинении Боспора или тех территорий, которые к нему примыкают географически. И это при том, что в предыдущем своем рассказе, например, о завоеваниях в Азии царя Нина Ассирийского Диодор тут же фиксирует границы Азии ("от Танаиса до Нила" - II, 2, 1) и говорит о подчинении Нином "припонтийских варварских племен, занимавших область до Танаиса" (II, 2, 3). То же самое мы имеем и в рассказе о завоеваниях амазонок, где также говорится о завоевании большей части Азии (II, 46, 2). Разумеется, тут можно возразить, что не все книги Диодора сохранились и наличие такого пассажа в недошедших до нас частях его труда вполне вероятно. Но, может быть, это связано и с тем обстоятельством, что Диодор-то знал, что "еще в древности... скифы приобрели себе страну в горах до Кавказа... и прочие области до реки Танаиса" (II, 43, 2) и именно поэтому, говоря о завоеваниях Дария I, был вынужден ввести оговорку "schedon"? Вероятность именно такого понимания данной оговорки подтверждается совершенно определен-ным заявлением Геродота: "от Кавказа же, по направлению к северному ветру, персам никто не подчинен - ta de pros boreen anemon tou Kaukasios Person ouden eti phrontizei" (Her., III,97). В своем скифском рассказе Диодор опирался на местное скифское предание, также как и Геродот. Вероятно именно потому определение ими границ Скифии совпадает.

Кроме того, ни у Геродота, ни в Бехистунской надписи Дария I - важнейшем источнике по истории Персии, Боспор и окрестные предкавказские племена не только не упоминаются в составе персид-ских сатрапий, но их нет и среди тех, кто приносил персам добровольные дары. Ближайшим их таких народов к Боспору были колхи, живущие уже за Кавказским хребтом. В силу этого, факт использования Диодором для определения Персии термина "Азия", взятый сам по себе, не может, на мой взгляд, рассматриваться как вполне надежное свидетельство зависимости и, тем более, прямого политического подчинения Боспора Ахеменидам.

Другим аргументом против подобного понимания термина "Азия" Диодором является определение последним характера власти правителей Боспора. И Археанактиды, якобы зависимые от Персии, и следующий за ними Спарток, при котором, по мнению Г.А.Кошеленко, власть персов над Боспором закончилась, называются Диодором "царствующими". Тем же термином определяется им и характер власти правителей Персии, начиная с Кира. Использование в одном предложении одного термина возможно, как мне представляется, только в одном значении (Молев Е.А. Политическая история Боспора в VI-IV вв. до н.э. Н.Новгород. 1997. С. 33). И это также заставляет усомниться в понимании выражения "в Азии" этого же предложения, как в свидетельстве зависимого положения Боспора от Персии.

Третьим и очень весомым аргументом в пользу предположения Г.А.Кошеленко является указание о смерти боспорского царя Спартока III, которое дается в описании событий в Европе. При таком противопоставлении указаний на местоположение государства ( сначала в Азии, затем в Европе) предположение о зависимости Боспора от Персии выглядит очень даже убедительным. Однако, в дан-ном случае не следует забывать, что Боспорское царство располагалось и в Европе, и в Азии, причем во времена Диодора большая часть государства, как сообщает Страбон (VII,4,4), находилась именно в Европе. Диодор был современником Страбона и не мог не знать об этом. А значит своим замечанием о правлении Археанактидов и принявшего от них власть Спартока в Азии он мог подчеркивать не только факт подчинения Боспора Персии, но и факт присоединения азиатских территорий к государству уже в то время. Это вполне согласуется с его последующим указанием на то, что Пантикапей "всегда был резиденцией боспорских правителей" (ХХ,24,2; См.: Именно это обстоятельство препятствует признанию концепции В.Д.Блаватского о том, что центр Археанактидов находился в Азии, в частности, в Гермонассе. См. Blawatsky W.D. Zur Herkunft der Bosporanischen Archaianaktiden// Klio. Berlin. 1970. Bd.52. S. 33-36). Подтверждением последнего утверждения Диодора может служить и указание Аммиана Марцеллина на то, что Пантикапей был "метрополией всех милетских поселений Боспора (XXII,8,26), и археологические материалы, свидетельствующие о том, что Пантикапей был первым эллинским поселением в районе Боспора.

Таким образом, материалы самого отрывка Диодора о событиях 438 г. до н.э. на Боспоре не позволяют прямо говорить о какой бы то ни было форме зависимости Боспора от Ахеменидов. Но рассмотрим и дополнительные аргументы автора. Первым из таковых является наименование государства Спартокидов термином "Понт", которое могло быть древнейшим официальным названием страны. Однако это всего лишь предположение, причем труднодоказуемое. И прежде всего, потому что первым в терминологии самого Диодора дается название государства "Боспор Киммерийский" (XII,31,1; См.: Молев Е.А. Термин "Боспор" у Диодора// Античный мир и Византия. Харьков. 1997. С. 143-144). Термин же "Понт" как название государства, вообще дается у него только один раз в сообщении о смерти царя Спартока III: "en toi Pontoi Spartakos ho tou Pontou basileus..." XVI,52,10). Все остальные Спартокиды у него именуются царями Боспора или Киммерийского Боспора. И только в трех последних по времени упоминаниях о боспорских царях (включая и сообщение о Спартоке III) это название дополняется указанием "kata de ton Ponton, en toi Pontoi - в Понте, на Понте", имеющем явно географический смысл. То, что эти пояснения с сохранением прежнего названия государства "Боспор" введены до и после указания о правлении Спартока III как царя Понта, заставляет думать, что перед нами явная ошибка переписчика, написавшего "Понт" вместо традиционного "Боспор".

Заметка Полиена (VII,37) о военной хитрости царя Перисада I и другие свидетельства, дающие основания предполагать использование термина "Понт" как название государства, в данном случае не помогают. Для характеристики нашего источника более важно с чем связано введение пояснения местонахождения Боспора у Диодора. Ответить на эту загадку весьма трудно, но, вероятно, это как-то связано с правлением Левкона I, сообщая о смерти которого Диодор впервые вводит его. Согласно античной традиции именно Левкон был основателем династии боспорских царей, которые потому и назывались "Левконидами" (Ael., Var. hist. VI,13). Со времени его правления Боспор устанавливает наиболее тесные связи с античным миром, что, вероятно, и потребовало дополнительного указания на местоположение государства. Во всяком случае, отсутствие доказа-тельности названия государства термином "Понт" заставляет исключить из системы доказательств и сообщение Геродота об участии боспорян среди эллинов Понта в походе Дария I.

Что касается "поразительного" сходства дарования персидским царем в управления Фемистоклу городов и дарения города Кеп Гилону боспорским тираном Сатиром, то тут у авторов (Кошеленко Г.А., Усачева О.М. Гiлон i Кепи // Археологiя, 1992, № 2, с. 51 и прим. № 3 на с. 55) налицо, как мне кажется, недооценка возможностей заимствования чужих, но сходных по форме институтов аналогичными по существу политическими режимами. Достаточно вспомнить, что аналогичными способами действовал и сиракузский тиран Дионисий, назначавший эпархами подчиненных и вновь основанных городов своих родных и близких (Diod., XV,14,2) и который никак не мог зависеть от Ахеменидов. Не случайно, видимо, именно в связи с ним говорит о факте заимствования персидских обычаев Аристотель ("А персидский способ (управления хозяйством) - чтобы все содержалось в порядке и за всем следить самому, то, что говорил Дион о Дионисии" - Aristot., Oec. I,6,3, p. 1344 b 34-35. Пер. Г.А.Тароняна), что верно подметил Э.Д.Фролов (Фролов Э.Д. Сицилийская держава Дионисия. Л., 1979. С. 113. Прим.11.). При этом особенно важно, что среди окружения Дионисия были исключительно эллины (Stroheker K.F. Dionysios I. Gestalt und Geschichte des Tyrannen von Syrakus. Wiesbaden. 1958. S. 252; Фролов Э.Д. Ук.Соч. С. 153.). Поэтому связывать напрямую сходные поступки правителей с возможной зависимостью одного государства от другого когда-то в далеком прошлом (в нашем случае около 30 лет) вряд ли корректно. Иными словами, сам по себе факт перенятия персидского способа управления эллинами не может быть весомым аргументом в пользу подчинения их персам. Этот аргумент мог бы быть гораздо более значимым, если бы у нас были примеры аналогичных поступков подвластных персидским царям тиранов греческих городов, но таковых нет. Поэтому при отсутствии прямых указаний источников на зависимость Боспора от Персии и этот аргумент не может быть принят.

Определение экспедиции Ариарамна, как направленной против греков, прямо противоречит указанию нашего единственного источни-ка по этому вопросу. То, что она была предпринята на кораблях по морю, а не по суше, в реалии могло означать только то, что сухопутных границ Персия и Скифия не имели. Ведь и Дарий I привлек к участию в походе против скифов свой военный флот, но на этом основании никто не предполагает, что это был поход против причерноморских греков. И потому, если принимать информацию Ктесия как достоверную (Дандамаев М.А. Политическая история Ахеменидской державы. М., 1985. с. 109), то надо принимать ее целиком, а не только в той части, которая подходит под концепцию.

Наконец, рассмотрим вопрос о времени выхода Боспора из-под контроля персов. Семилетний период правления Спартока I, как время смены подчиненности связывается с экспедицией Перикла, что само по себе возможно. Перикл в Амисе и Синопе открыто боролся с персидским влиянием в этих городах. Продолжением той же его политики были и действия Ламаха под Гераклеей (Justin. XVI, 3, 8-10). Но, никем не доказано, что Перикл побывал на Боспоре и единственный наш источник по этому вопросу Плутарх, не дает оснований думать, что он мог сделать это (Молев Е.А. Спарток и первые Спартокиды// Античный мир и археология. Саратов. Вып. 10, с. 33-34). Скорее, под влиянием его успехов и опасаясь захватнических устремлений пантикапейского тирана, ранее нейтральные боспорские города вступают в I Афинский морской союз.

Таким образом, в целом сообщение Диодора о правлении Археанактидов в Азии вряд ли можно считать убедительным аргументом в пользу признания персидского господства над Боспором.