Западная часть побережья Таврики попала в сферу колонизационной деятельности эллинов еще в конце VII в. до н.э. В это время была основана ионийская Керкинитида. В конце V в. до н.э. в юго-западной части полуострова возникла дорийская колония Херсонес Таврический. На рубеже V-IV вв. до н.э. в прибрежной полосе по близости от Керкинитиды, а также в наиболее удобных местах для корабельных стоянок в Северо-Западном Крыму возникает ряд поселений и мелких укреплений, которые можно соотнести с внутренней колонизационной деятельностью упомянутых городов. Тогда же в глубине Ак-Мечетской бухты было основано поселение, впоследствии получившее название Прекрасная Гавань (Kalo;" limhvn).

Калос Лимен упомянут всего в трех надписях. Первая из них - присяга граждан Херсонеса (IOSPE, I2, 401). Прекрасный Порт упомянут в ней дважды. Еще два декрета относятся к эпохе позднего эллинизма. Первый из них - надпись на оборотной стороне мраморного постамента бронзовой статуи Диофанта (IOSPE, I2, 352). В ней говорится, что чествуемый херсонеситами полководец во время второй зимней кампании против крымских скифов приступил к осаде жителей Прекрасного Порта. В декрете не говорится о завершении начатой осады. Скорее всего, ее завершил отряд херсонесских граждан, оставленный под стенами Калос Лимена Диофантом. Подтверждением этому может служить текст надписи, найденной в 1898 г. в Херсонесе. В ней упоминаются херсонесские граждане, отличившиеся в окрестностях Прекрасной Гавани (IOSPE, I2, 353).

Прекрасный Порт довольно часто упоминается позднеантичными авторами при описании прибрежной полосы Таврики, в том числе о нем сообщают Помпоний Мела, Флавий Арриан, Страбон. Нет упоминания о Прекрасной Гавани только в труде Плиния Старшего. Скорее всего, это объясняется тем, что время написания его труда совпало со временем запустения указанного населенного пункта.

В современной историографии можно выделить три периода в истории изучения памятника. Первый из них охватывает время с первого обследования окрестностей городища в 1837-38 гг. и по 1933 год. Для него характерны в основном шурфовки и подчистки, как на городище, так и на его курганном могильнике, имевшие целью установление границ этого древнего населенного пункта. Второй этап связан с деятельностью Тавро-Скифской (руководители работ М. А. Наливкина и Г. Д. Смирнов), отряда Советско-Польской (руководители М. Л. Бернгард и Н. Л. Грач) и Тарханкутской (начальник А. Н. Щеглов) экспедиций. Работы этого этапа были направлены на установление стратиграфии и хронологии Прекрасной Гавани, раскрытие отдельных объектов как жилого, так и оборонительного характера, исследование некрополей и земельных наделов в округе городища. Однако ни один из объектов не был доследован до конца. Третий, последний, этап связан с деятельностью Западно-Крымской экспедиции (начальник В. А. Кутайсов). Удалось более чем на 1/3 раскрыть руины позднеэллинистической цитадели в юго-западном углу городища. Проводились шурфовки культурных напластований по внешнему периметру городских стен и разведки затопленной части городища. Исследовано более 15 курганных насыпей.

В связи с тем, что долгое время не удавалось локализовать данный населенный пункт, имеет смысл перечислить аргументы в пользу его расположения в районе Ак-Мечетской бухты. Во-первых, полностью совпадает расстояние между Керкинитидой и Калос Лименом, указанное в античных периплах. Во-вторых, судя по херсонесской присяге, городище было третьим по величине городом в государстве. Это подтверждают археологические обмеры памятника. В-третьих, археологические раскопки показали, что поселение соответствует структуре античного полихниона. В-четвертых, все имеющиеся в нашем распоряжении данные указывают на вхождение его в сферу политического и экономического влияния Херсонеса. И, наконец, раскопки подтвердили, что здесь происходили события, отмеченные эпиграфическими источниками в Калос Лимене.

До сих пор остается дискуссионным вопрос о времени основания городища и этнической принадлежности его первооснователей. Скорее всего, первоначально здесь находилась ольвийская торговая фактория, которая позднее была завоевана Херсонесом и превращена в мощную крепость. Не исключено и присутствие здесь скифского населения.

На памятнике выделено три культурно-исторических периода: салтовский (VIII-IХ вв. н.э.), скифский (II в. до н.э.- II в. н. э.) и греческий (V-II в. до н.э.). Само городище представляет к настоящему времени прямоугольное всхолмление размерами 230х125 м, вытянутое с востока на запад и возвышающееся над окружающей местностью на 2-3 м. Можно предположить, что морскими водами в ходе фанагорийской регрессии была уничтожена 1/10 часть памятника. На самой дальней оконечности мыса, прикрывавшего залив с севера, выявлены огромные обработанные блоки, частично обрушившиеся на береговые скалы. Не исключено, что именно здесь мог находиться один из маяков, позволявших судам беспрепятственно заходить в бухту в ночное время. Большая часть объектов за пределами городища попала под современную застройку, что делает невозможным ее изучение в будущем. Греческому городку был синхронен некрополь, расположенный тремя компактными группами.

С самого основания город имел регулярную планировку с ориентацией жилищ по сторонам света. Она совпадает с планировочной сетью метрополии. Здания группировались в прямоугольные кварталы. Городские магистрали достигали ширины 3,2 м. Проезды имели вымостки из мелкого щебня, снабженные водостоками, выводившими сточные воды в море. В центре города могла располагаться пока не раскрытая площадь с культовыми общественными постройками. Остатки еще одной небольшой площади открыты в юго-западном углу памятника.

Основной производящейся здесь культурой была мягкая карликовая пшеница, которая выращивалась на экспорт. Для собственных нужд жители города сеяли ячмень и просо. Животноводство в этом районе не получило широкого развития. Свидетельств о наличии ремесленных мастерских, работающих на рынок, не обнаружено. Рыболовный промысел существовал самостоятельно, так как сроки лова кефали совпадают с земледельческим календарем.

Во II в. до н.э. городище было оставлено греками, о чем свидетельствует подъемный материал: много брошенных вещей, но нет следов пожарищ. На рубеже нашей эры на территории городища поселились кочевые скифы (помалы) и построили свои землянки, используя в качестве строительного материала рустованные блоки, из которых были возведены ранние греческие здания. Во II-III вв. н.э. начинается этническая чехарда: то поздние скифы теснят сарматов, то наоборот. В середине IV в. н.э. это место было окончательно заброшено, хотя в более поздних слоях встречаются обломки лепной керамики неясного происхождения. Никаких следов строений этого времени не обнаружено вплоть до появления здесь салтово-маяцкой культурной общности.