Элевсин вошел в состав Афинского государства приблизительно в конце VII в. до н. э. в результате легендарной войны Эрехтея с вождем элевсинцев Эвмолпом. Однако на этом история самостоятельного существования Элевсина не заканчивается. В качестве независимого государства этот город предстает перед нами в течение трех лет с 404 по 401 гг., когда здесь хозяйничали тираны, бежавшие из Афин.

Почему же именно этот город был избран тиранами для убежища? Элевсин устраивал их по нескольким причинам. Во-первых, безусловно, принимались в расчет мощные укрепления этого пограничного города, в котором афинские правители могли чувствовать себя в относительной безопасности. Во-вторых, несмотря на то, что Элевсин еще в VII в. до н. э. вошел в состав демократического афинского государства, аристократические роды (в особенности, связанные с культом) продолжали пользоваться здесь большим авторитетом, вероятно, и в целом атмосфера в городе традиционно благоприятствовала олигархическому режиму, на что, возможно, и расчитывали афинские тираны, готовя путь для отступления именно сюда. В-третьих, не исключено, что учитывалась и географическая обособленность Элевсина, который вполне мог существовать как автономный полис.

Учитывая эти соображения, тираны, оставаясь еще правителями Афин, в сопровождении отряда всадников прибыли в Элевсин под благовидным предлогом переписи населения, на деле же для того, чтобы заранее уничтожить всех радикально настроенных граждан, своих возможных противников, которые могли составить оппозицию олигархам внутри города. Вероятно, этим афинские правители добились желаемого результата: когда вскоре, после сражения при Мунихии, тридцать тиранов бежали в Элевсин, а власть в Афинах перешла к комиссии из десяти человек, избранных по одному от каждой филы (Xen. Hell., II, 4, 23 - 24), элевсинцы не оказали никакого сопротивления тому, что бывшие властители Афин, прославившиеся кровавым террором и произволом, теперь захватили власть в их городе.

Согласно мирному договору (Xen. Hell., II, 4, 38, см. также: Lys., VI, 37, 45; XIII, 88; XVIII, 15; XXV, 23, 27, 28, 34) объявлялась всеобщая политическая амнистия (Nep. Thras., 3), из которой однако исключались тридцать тиранов, коллегия одиннадцати, осуществлявшая смертные приговоры, вынесенные тридцатью, десять архонтов Пирея, выполнявших волю тиранов, комиссия десяти, созданная после бегства тиранов из Афин, то есть все те, кто скомпроментировал себя приверженностью к крайней олигархии. Всем этим людям, а также всем тем, кто являлся сторонником олигархического образа правления или боялся мщения за свои прежние преступления, предоставлялась возможность беспрепятственно удалиться в Элевсин (Lys., XXV, 9).

Таким образом, в 403 г. до н. э. на территории Аттики возникло два самостоятельных и вполне автономных государства (Arist., Ath. pol., 39 - 40). Афины с восстановленным демократическим устройством и Элевсин, где обосновались покинувшие столицу олигархи, о государственном устройстве которого в то время (403-401 гг. дон. э.) мы можем получить отрывочные сведения из надписи, найденной в Элевсине и опубликованной впервые К. Куруниотесом. Надпись эта имеет плохую сохранность: утрачена первая половина каждой строки. Попытку приблизительно восстановить текст де-крета предпринял У. Карштедт.¹ На основании этого документа можно предположить, что тридцать тиранов и в Элевсине сохранили свою чрезвычайную власть и имя triavkonta, несмотря на свое сократившееся число, и по-прежнему жестоко расправлялись с неугодными им гражданами. Основная часть документа (v. 5-16) посвящена отношениям Элевсина с Афинами. Архонты должны были заботиться о безопасности нового автономного государства, устанавливая стражу для контроля над пересечением элевсинских границ. Причем прибыть или покинуть его территорию можно было только при соблюдении порядка, определенного постановлениями элевсинского Совета (v. 5-8). Вход на территорию Элевсина категорически запрещался для наемников и перебежчиков (v. 12-18). Возможно, это постановление было принято под давлением Афин, опасавшихся роста военной силы затаившегося, но враждебного по духу соседнего государства. Не исключено, что нарушение именно этого пункта договора и привело к новому вооруженному конфликту между афинянами и элевсинцами в 401 г. до н. э. Афинские граждане, согласно интерпретации надписи У. Карштедта, могли переходить границы Элевсина в двух случаях: если они желали принимать участие в мистериях (v. 11-12; cp. Arist. Ath. Pol., 39, 2), или в случае военной необходимости, поскольку теперь и Афины, и Элевсин принадлежали к Пелопоннесскому союзу, и договор, заключенный под спартанским влиянием, вероятно, должен был предусматривать возможность свободного прохода через Элевсин союзнического контингента (v. 14-16).² Итак, надпись, реконструированная У. Карштедтом, является документальным подтверждением сообщения Аристотеля об Элевсине, как независимом государстве (Arist. Ath. pol., 39-40).³ На то, что это было небольшое но самостоятельное государство, указывает упоминание элевсинского Совета (v. 8) и архонтов (v. 5). В целом, можно только предположить, что афинские тираны, перебравшись в Элевсин, организовали управление новым государством по афинскому образцу 404 г.

Элевсинское государство просуществовало около трех лет (Arist. Ath. Pol., 40). В 401 г. до н. э. афиняне, возмущенные известием о том, что элевсинские олигархи принимают к себе на службу наемников, выступили ополчением против Элевсина. После того, как элевсинские стратеги, вышедшие для переговоров были убиты, элевсинские граждане без вооруженного сопротивления согласились заключить мир с афинянами (Xen. Hell., II, 4, 43). Вероятно, политическая независимость при условии всевластия тиранов стала непосильным бременем для граждан. Элевсин вновь вошел в состав афинского государства, в котором элевсинцы получили как и прежде полные права гражданства (Xen. Hell., II, 4, 43).

Этот краткий эпизод элевсинской истории заставляет задуматься над проблемой взаимоотношений Афин и Элевсина в целом. Безусловно, тиранов привлекли удобное положение и мощные укрепления Элевсина, но, следует отметить, что на протяжении своей истории Элевсин неоднократно захватывался врагами и использовался в качестве плацдарма в их войне с Афинами (например, в 509 г. до н. э. спартанским царем Клеоменом; в годы Архидамовой войны; в 296-294 гг. до н. э. Деметрий Полиоркет, ведя осаду Афин, опирался на Элевсин). Нам кажется, что противники каждый раз находили себе здесь опору в лице олигархически настроенных кругов города, которые были, возможно, не прочь вспомнить о былой независимости Элевсина.

¹ Kahrstedt U. Eine Urkunde der Republik Eleusis // Nachrichten von der Gesellschaft der Wissenschaften zu Gцttingen. Philologische-Historische Klasse. H. 1, Berlin, 1932.

² Ibid., S. 81.

³ С. А. Жебелев полагал, что этот документ датировался 431 г. до н. э., то есть началом Архидамомвой войны. Принятию такой датировки мешает несколько моментов: во-первых, в условиях начала военных действий укреплением границ должны были заведовать стратеги, а не архонты, как сказано в документе. Поэтому речь, вероятно, идет о мирном времени. Во-вторых, при таком понимании не совсем ясно, какой имеется в виду Совет, а сам исследователь затрудняется заполнить лакуну перед th'/ bolh'/. (Жебелев С. А. Фрагмент элевсинской надписи // Известия АН. Отдел гуманитарных наук, 1930, № 4). Впрочем чрезвычайно плохая сохранность надписи не позволяет привести абсолютно надежные доказательства для ее датировки 431 или 403 гг. до н. э.