Анализ прошлого способен дать эмпирические ответы только на те вопросы, которые были предварительно поставлены исследователем. Эта довольно очевидная констатация постулирует, в свою очередь, необходимость поиска оптимальных, наиболее вскрывающих суть исторического процесса, вопросов. Однако, историки являются скорее потребителями, чем производителями законов исторического объяснения. Последние принадлежат скорее орбите социологии, тогда как подход историка заключается в изучении действия общесоциологических законов в конкретных условиях места и времени. Представляется, что одна из социологических теорий, а именно теория элит (ТЭ), могла бы стать отправной точкой при определении проблематики целой совокупности исторических исследований, прежде всего в области политических истории.

Под ТЭ здесь подразумевается обширный идейный массив, обладающий достаточной концептуальной однородностью, связанной с именами Вильфредо Паретто, Гоэтано Моска, Роберта Михельса и других. ТЭ опирается на несколько фундаментальных положений. Это неравномерность распределения власти (политической, социальной, экономической, культурной); деление участников властных отношений во всех сферах общественной жизни на две категории - элиту, т. е. группу лиц, обладающих ресурсами соответствующей власти, и прочих; смена элит в результате их циркуляции. Элиту характеризует наличие групповых сознания и сплоченности, члены элит придерживаются общего стиля жизни, связаны друг с другом сетью формальных и неформальных ассоциаций. Факторами объединения являются: общая идентификация, общие ценностные установки, объективирующиеся в системе идеологических символов и реализующиеся в социальном действии. Участие элиты в социальном действии описывается категорией "влияния", диапазон воздействия которой на политическую, социальную, культурную системы общества простирается от консервирующего до трансформирующего эффекта. Процесс циркуляции элит описывается либо как институциональные заимствования властвующей элиты наиболее активной части "не-элиты", либо имеющим более радикальную окрашенность неинституциональным вытеснением чересчур замкнутой элиты. При этом выделяется "действительная элита", выполняющая функцию господства в данный момент, и "потенциальная элита", способная ее заменить, частными случаями которой является "контр-элита", стоящая в открытой оппозиции "действительной элите" и "резервной элите", готовой заменить место "действительной элиты" в порядке преемственности. Таким образом теория элит видит именно в этих специфических группах главную переменную, воздействующую на организацию общества во временном континууме.

Если учение об элитах с момента своего возникновения во второй половине XIX века и вплоть до 40-х гг. XX века, относилось скорее к сфере политической мысли, то после второй мировой войны теорию элит восприняла социология политики. На рубеже 60 - 70-х гг. XX века, в связи с расширением масштабов взаимопроникновения между историей и социологией и возникновением на пересечении исторических и социологических наук новых предметных областей, западными историками был поставлен вопрос об использовании ТЭ в качестве метода исторического анализа. Индивидуализирующая история, равно как история формальных аспектов деятельности социальных институтов, должна, по мнению сторонников элитного метода, уступить место исследованию тончайших взаимозависимостей между событиями политической, культурной истории, динамикой элитных групп и действиями отдельных исторических личностей. Изучению подлежит не момент и не информация, а период элитной циркуляции; не герой и не безличные социально-экономические институты, но элитные группы. Противники подобного "социологизаторства" указывают на то, что ТЭ как разновидность структурализма, дает структурно-синхроный, подчас антиисторический разрез человеческой культуры. К тому же, на их взгляд, изъятие отдельных структур для их изолированного анализа заранее предполагает определенную степень абстрагирования от реального исторического процесса. Полагаем все же, что внедрение элитной проблематики в исторические исследования могло бы внести сюда точность анализа отдельных фактов, сопряженную с использованием социологической техники ТЭ. С другой стороны, история с ее чувствительностью к детерминантам развития, обеспечивает широту исторического подхода.