Одним из наиболее впечатляющих но в то же время парадоксальных моментов аристотелевского анализа греческих конституций является констатация того факта, что различные варианты их классификации не могут быть сведены к определенному единству. Попытки современных исследователей дать удовлетворительное объяснение такой "плюралистической установки" порождают еще больше вопросов.

Первичной, восходящей к ранней традиции политической мысли, классификацией является выделение трех типов государственных устройств на основе количественного принципа - правление одного, правление нескольких и правление многих. Знаменитый разговор трех персов о государственном устройстве в III книге "Истории" Геродота свидетельствует о формировании уже в ранней греческой софистике устойчивого топоса, основанного на имеющем определенную ценностную направленность противопоставлении положительных форм правления отрицательным, в рамках данной трехзначной классификации. Различные варианты этой схемы, встречающиеся у Ксенофонта и Платона, обнаруживают глубокое типологическое сходство, заставляющее предполагать существование единого источника - политической философии Сократа.

Аристотель в "Политике", постоянно обращаясь к сократовской схеме, постоянно обнаруживает, вместе с тем, стремление к поиску новых форм аргументации, основанных на изучении многообразия конституционных вариантов в пределах практически любой формы правления. Гипотеза, в соответствии с которой "эмпирический" анализ конституций осуществлялся Аристотелем на основе некоей альтернативной классификационной модели, независимой от сократовской, была выдвинута и обоснована М. Хансеном. Данная альтернативная модель базировалась на вполне реалистической установке, постулирующей существование только двух основных государственных форм - демократии и олигархии, идеализированными вариантами которых являются соответственно полития и аристократия. В результате от старой классификационной модели отсекаются тирания и монархия, которые рассматриваются совершенно отдельно, с использованием иных способов аргументации.

Мы можем строить только предположения относительно того - был ли Аристотель автором такой альтернативной типологии или же он опирался на какую-либо предшествующую традицию (см., напр., Arist., Pol., 1290a 17, 23). Анализу в данном направлении должен предшествовать ответ на не менее важный вопрос - является ли выделяемая современными учеными оппозиция классификационных систем отражением каких-либо субъективных установок самого Аристотеля? Далее - в какой мере данная позиция опосредуется очевидным противоречием между стремлением к научному объективному изучению и описанию государственных устройств и явно выраженной в "Политике" тенденцией к умозрительным идеальным построениям, типичным образцом которых является аристотелевский проект идеальной аристократии в VII-VIII книгах, и концепция совершенной монархии в III книге?

Постулируемая М. Хансеном альтернативная модель плохо согласуется с аристотелевской версией теории круговорота государственных форм, исходным моментом которой является концепция монархии.

Таким образом сама проблема - можно ли предполагать, что изолированное от предшествующей традиции рассмотрение монархии как ответ на возрастание роли монархического принципа в реальной политике и идеологии во второй половине IV в. до н. э. послужило своеобразным толчком к созданию принципиально новой модели государственных устройств Аристотелем, по всей вероятности никогда не сможет получить окончательного решения.

|  Главная страница   |

© 1995 г. В.А.Гуторов
© 1995 г. Центр антиковедения